Упрямый доходяга

Запыленный пол с комьями слипшейся грязи, стыдливо заметенной по углам. Грубые деревянные панели стен, чья цель лишь в прикрытии строительного камня. Две едва работающие лампы из десятка, долженствующего освещать путь на кухню. Я медленно и аккуратно шел вперед, осматривая всё вокруг. Дом, которым бросили заниматься почти сразу, как вселились в него. Не удивительно, учитывая, что Мадре «переселился» в Купель Радости…

Кухня. Несколько плотно запакованных мешочков с крупами, одинокий казанок, чайник, один набор столовых приборов. Один стол, один табурет, одна тарелка и кружка. Знакомо, очень знакомо. Я сам в прошлой жизни был негостеприимным одиночкой, частенько забивающим на уборку. Если годами не ждешь гостей, то занимаешься жилищем по настроению, а уж если у тебя широкополосный интернет и неплохой компьютер, то это самое настроение наступает не так уж и часто. У здешнего жильца вместо этого была Купель, а значит — моя цель в помещении, где он оставлял свое бренное тело.

Методично осмотренные одна за другой комнаты первого этажа ничего не дали. Скорбная пустота и пыль, которой было четверть столетия. Последняя была потревожена ходившими по дому разумными, но я готов был прозакладывать собственную офигенную табличку «заместителя шерифа», что следов Эскобара здесь нет. Те, кто недавно ползал по этому безжизненному дому, тщательно искали тайники… ну или вообще хоть что-нибудь, но, судя по словам Баунда, не обнаружили ничего, стоившего внимания. Второй этаж, представлявший из себя большое пустое место, в очередной раз послужил доказательством этой аксиоме.

— Интереееееееесно, — присвистнул я, опустившись в подвал. Сначала, правда, пришлось как следует побороться с еще одной дверью, но на этот раз плоды победы были куда слаще и милее — я оказался в самом важном, дорогом и незаменимом месте для любого мужчины.

Арсенале.

Копья, крюки, штыри, зацепы, цепи, «ежи», «чеснок»… Железные штыри с гранеными остриями, установленные в ряд на плоских платформах. Мощные дротики с разными наконечниками, от узких бронебойных до широких охотничьих. Серпы, клевцы, даже пара кувалд на длинной рукоятке с острым клювообразным навершием. В своей первой жизни я о холодном оружии знал совсем мало и поверхностно, но лагерь Крозендрейк помог мне справиться с этим недостатком. Сейчас я смотрел на массу жизненно важных для Должника приспособлений, призванных помочь ему справиться с тварью любых вменяемых габаритов.

На то, что мало кто из нас может себе позволить. Роскошь выбора для оседлого кида, что само по себе было тем еще оксюмороном. В этом раю хищной стали не хватало лишь бутылей с ядом, которым всю эту прелесть нужно было бы любовно смазывать долгими зимними вечерами, но с этим было более-менее понятно — организмы у ихорников разные, гарантированного эффекта на них ни одно вещество не даст.

— Я вас хочу, чего же боле? — алчно прошептал я, разглядывая железо. Черт, надеюсь, что Эскобар все-таки не просто потерялся, а совсем-таки помер.

Порядок тут если и царил, то был небрежным. Каждую железку недавно передвигали, а затем совали назад кое-как, что заставило меня досадливо морщиться. Отложив на время свой собственный осмотр, я присмотрелся к оружию Мадре в чисто профессиональном смысле. Меня интересовало, насколько интенсивно вещи использовались, особенно те из них, что были рассчитаны на крупных тварей. Подозрения подтвердились — наиболее массивные железки носили следы многократного выправления и ремонта.

Эх, а я надеялся жить, охотясь на хищных кроликов, кошечек и прочую мелкокалиберную братию.

Из арсенала вела еще одна неподатливая дверь, на которую пришлось налечь до хруста в спине. Это была упорная борьба, в которой мне пришлось платить потом за каждый отвоеванный миллиметр, кляня себя черными словами за то, что сунулся сюда один. Эй, я же помощник шерифа, где мои помощники, секретари, уборщики, курьеры и прочие порученцы?! Ну, давай, зараза, открывайся!!

Еле-еле справился, взмокнув в процессе как мышь. Проскочив в щелку и услышав могучий лязг, повествующий о том, что выйти будет еще сложнее, оглянулся, затравленно скаля зубы. Увидел виновника своих мучений, сменил оскал на кровожадный. Потянул из ножен старрх, торжествующе прорычав:

— Ну всё, мерзость, ты отпрыгалась!

Несколько мощных пружин в составе удерживающего дверь механизма сильно после этого пострадали. Закончив с вандализмом, а заодно и обеспечив себе возможность выйти, не родив попутно нечто дурнопахнущее, я обернулся, оценивая интерьер помещения, задорно присвистнув при этом.

— Вот какое у тебя было логово, господин Мадре…