Читаем Упрямый классик. Собрание стихотворений(1889–1934) полностью

Ничего не прошу и не жду от тебя, —Только дай мне любить и томиться, любя,Только дай мне тебе беззаветно служить,Только дай для тебя и тобою лишь жить.Ничего не прошу и не жду ничего, —Только сердца мне дай уголок твоего,Только тихой зарею улыбки твоейОдинокий мой путь освети и согрей!1899

11. «Все забывается скоро…»

Всё забывается скоро…Как без забвенья прожить?..Только последнего взораЯ не умею забыть.Только на строгом порогеТенью сочувствий земных,Тенью прощальной тревогиАнгел замедлен на миг.1899

12. «Когда одна ты выйдешь на балкон…»

Когда одна ты выйдешь на балкон,Толпы в тебя влюбленной избегая,И вдалеке погаснет вальса стон,И в очи ночь заглянет голубая;Когда, дыша свободой и весной,Ты с жарких плеч накидку отодвинешь,И вниз, на сад, затихший под луной,Усталый взор, задумчивая, кинешь;А там, внизу – и музыка ручьевВ лепечущих и мерных переливах,И мир теней безмолвных и счастливых,И влажное мерцание листов…О чем вздохнешь, зачем поникнешь взором?Куда влечет мгновенная мечта?И шепотом восторга иль укоромРаскроются дрожащие уста?1899

13. «И в старике порою тлеет…»

И в старике порою тлеетУгрюмой искрою любовь,Но сердца жаром не согреетУстало-стынущая кровь;И не поднимут сердца крыльяНад мертвой долею земли,И жалки грустные усильяВсё в том же прахе и пыли…Не принесет ему, ликуя,Былого юга знойный вздохНи чистых нег, ни поцелуя,Ни вдохновительных тревог.Как будто ангел света глянет,Могильную отвалит дверь, —И сердце лишь больней потянетК невозвратимости потерь!1899

14–15. Детям

I. «Здесь вот, здесь, у колыбели…»

Здесь вот, здесь, у колыбелиСнова в сердце налетелиПесни детства и весны…Снова сердце, как бывало,Так легко затрепеталоНа пленительные сны.Это ты, мой ангел милый,В мир холодный, в мир унылыйЗаронила рай святой,И в счастливом умиленьиЯ шепчу благословеньяИ молитвы над тобой.

II. «Любо порой, поднимая глаза от работы…»

Любо порой, подымая глаза от работы,Встретить вас, светлые звездочки, детские глазки,Звездочки – тихого, долгого счастья залоги,Звездочки – кроткий привет с проясневшего неба,В час, как сквозь тучи, – нависшие, грозные тучи,Влажно и ласково грешной земле улыбнутсяИ засияют призывно в затихшей лазури.1899

16. «Если правду говорить…»

Если правду говорить,Не скажу, что ты красива;Страсти дерзкого порываТы не в силах окрылить.Но пленяешь ты мечтыВзоров нежностью живою,Сердца детской простотою,Всем, что выше красоты,Что ласкает и живитВ этой сумрачной пустыне,Перед чем, как пред святыней,Сердце робкое дрожит.1899

17. «Из полей необозримых…»

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное