Читаем Упрямый классик. Собрание стихотворений(1889–1934) полностью

Люби зарю, люби ееНенарушимое молчанье.Еще кругом недвижно всё,Всё спит – и радость, и страданье.И лишь одна твоя мечтаНе спит и чутко созерцает,Как золотая красотаНемые горы пробуждает.20 апреля 1931

157. Моя заря

Еще прохладный воздух тих,И дышат звезды чистотою,И мой проснулся ранний стихПод целомудренной зарею.Он всё поймет и повторит,Он облетит все страны света,Но чем твой первый взор горит,Не передаст и стих поэта.21 апреля 1931

158. «Дитя мое, не говори…»

Дитя мое, не говори,Что безучастны мы в творенье,Что хоры звезд и блеск зари —Не смелой мысли отраженье.Дитя мое, не помышляй,Что смелыми не Бог владеет,Что ты не дух и жизнь не рай,Когда мне грудь твой взор согреет.26 апреля 1931

159. «Затихнул бой, борцы заснули…»

Затихнул бой, борцы заснули.Чуть шепчет с берегом прилив,Вчера в стремительном разгулеВсю ярость гнева расточив.Но почему вздохнуть так трудно,И смутной боли грудь полна,Пока над берегом безлюдноПроходит полная луна.4 мая 1931

160. П. П. Перцову («Спасибо дружбе, – я готов…»)

Спасибо дружбе, – я готовИ, получив твою тетрадку,Страницы жизни и стиховПеребираю по порядку.Опять сияет предо мнойТот ровный свет, хранимый святоОт первой песни заревойДо умудренного заката.25 июня 1931

161. Храни Господь

Храни Господь мое родное,Мое далекое дитя,Когда на море голубоеСмеется день, в огне блестя,И смело в плаванье чужоеКорабль уносится шутя,Храни Господь мое родное,Мое далекое дитя,Когда на море ледяноеСорвется вихрь, в снастях свистя,И станет биться, как живое,С ним судно, к северу летя,Храни Господь мое родное,Мое далекое дитя.27 июня 1931

162. Печаль

Скалам и морю голубомуЯ отдаю свою печаль:Пускай прильнут ко мне, больномуИ понесут с собою вдаль.Звездам и молодому маюСвою любовь я отдаю:Я, как они, в огне сгораюИ забываюсь и пою…27 июня 1931

163. «О чем ты думала, о ком…»

О чем ты думала, о ком,Когда полна огня немогоЗабылась вдруг мгновенным сномУ моего огня ночного?Чье имя лепетала тыСквозь сон, одна, в объятьях ночи,Широко открывая очиСо стоном неги и мечты?3 июля 1931

164. Церковь в горах

Спит церковь ветхая, жилищеМинувших подвигов и битв,Спит в забытьи, как пепелищеСвятых восторгов и молитв.И сердцу внятно: в запустеньиЗдесь Божье чудо, Божий храм,Здесь веют горние виденьяИ вьется вечный фимиам.11 июля 1931

165. Склянки бьют

Всё сердце там, где склянки бьют,Где на судах, бегущих смело,Спокойно люди берегутВ их руки выпавшее дело.Всё сердце там, где склянки бьют,Где спят до срока непогодыИ хмуро скалы стерегутБрега безлюдные и воды.11 июля 1931
Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное