Упущенные Возможности

— Ты умеешь готовить⁈ Давно? — я был потрясен.

— Да, вот только что и научилось, приезжай быстрее.

— Дегустировать твой первый опыт? Как то тревожно звучит.

— Ничего не знаю. Я готовить научилась, — невозмутимо ответила Александра. — Теперь это твоя проблема — учись это есть.

Уже ближе к полуночи, я заехал во двор, так и не понимая, как же мне поступить.

Ведь правильнее всего-действительно устроить скандал и выгнать. Пускай она этого не заслуживает. Пускай, я буду полным уродом.

Но я малодушно решил, что жизнь сама все расставит как нужно. Трусливо не признаваясь себе, что когда ты совсем один, то не за кем хоть ненадолго укрыться от вездесуще пустого и холодного ветра.

Только ты и ветер, между вами больше никого нет.

Так что, научится есть то, что она приготовит, какая ерунда, в сущности…

Глава 23

Филонова хоронили на Кунцевском кладбище в воскресенье. Все было торжественно, и печально. На время похорон, кладбище закрыли. Но несколько вездесущих старух, неведомо как, просочились к желающим простится с замполитом Спец Батальона. И пристали ко мне с вопросами, кого такого важного хоронят.

Они опытно выделили в толпе человека в гражданском, молодого, и без сопровождения, и ко мне прицепились. Но не успел я придумать, что бы мне бабулям соврать, как их очень ловко и деликатно-безжалостно увели ребята из оцепления кладбища. А ко мне, видимо на всякий случай, приставили Ванечку Петрухина. Видно и вправду, к человеку с сопровождением не полезут.

Мне было слегка любопытно, и, как всегда на подобных мероприятиях, тоскливо. В общем, я не люблю похороны. Но, мы с Филоновым, были знакомы, и, я чувствовал себя виноватым. Пускай взрыв был исключительно сильный, если бы я был ближе- все могло быть по-другому. Хотя, черт его знает. Мне так никто ничего и не рассказал. Просто сегодня, после отбытия Калинина, Поскребышев сообщил, что похороны в три. Тебя пустят.

Я опасался суетливой неразберихи, что частенько наблюдал на советских похоронах. И честно говоря, было любопытно, как в этом СССР обстоит дело с похоронными мероприятиями. Но, то ли военная организация, то ли совершенно не истеричный общий фон нынешней реальности…

Все было достойно, строго и душевно. Выступили Лозгачев, командир батальона Картышев, еще какие о люди. Я разглядывал высокую женщину- жену погибшего. Парня лет десяти, сына. Пожилая пара — родители.

Поинтересовался, у Петрухина, по сколько скидываемся, и вообще, может им помочь чем?

— Никаких скидываемся — огорошил меня Ваня — если хочешь им денег дать- иди сам передай. Да только не возьмут.

На мое недоумение поведал презанятное. Семьи погибших военных, и сотрудников НКВД — объект особого учета. Им полагаются льготы и разные воспомоществования. Ну, вот жена Филонова будет получать пенсию, и ей улучшат жилищные условия. Да там много чего, полагается. Мужа конечно не заменишь, но все полегче будет.

На мою недоверчевую морду, он лишь усмехнулся, и рассказал, что вот даже ему, по окончании контракта, если он вернется обратно к себе в деревню, полагается дом. Не, ты не думай, Боб, сказок. Никто дом не даст, ясно дело. Даж в сельсовете ворчать будут. Но потом выделят участок, зальют фундамент всем колхозом, подведут воду — свет- канализацию, и скажут- стройся. Документы на владение, как построишься — выправим честь по чести. А деньги на строительство — от государства, как отслужившему.

Так что чего уж говорить, о семье командира, погибшего на службе государству?

Тем временем гроб опустили в могилу. Раздался стук земли. На могиле, пока, поставили временную деревянную пятиконечную звезду и забросали венками.

Исполнили троекратный салют из пяти стволов. Потом, командир СпецБатальона, Николай Юрьевич Картышев, построил личный состав, и провел торжественным маршем, с отданием чести семье погибшего. Даже циничного меня тронуло.

А потом меня отловил товарищ Лозгачев, на пару с Чашниковым. Они мне сообщили, что завтра похороны Мехлиса и Чубраря. На мое недоумение, объяснили, что урны, как бы с прахом после кремации, будут размещены в Кремлевской Стене. Прошу вас, товарищ Борисов, во время мероприятия не снижать бдительности, и ни на шаг не отходить от товарища Калинина.

Чашников пояснил, что в интересах следствия, реальные обстоятельства и причины смерти не сообщаются никому. И похороны, хоть и бутафорские, будут по всем правилам.

Потом они попрощались, и ушли куда то с семьей погибшего.

Я и Ваня пошли по кладбищенской аллее к выходу. Я уныло закурил. Похороны- есть похороны.

— Не грусти, Борисов, — хлопнул меня по плечу Петрухин- все там будем, чего уж теперь.

— Все равно тоскливо, Вань. Живешь, живешь, а потом раз, и все. Небытие… А с ним, тоже знаешь ли, все так запутано…

— Чего это — все? Какое еще небытие?

— А ты что, предпочитаешь страшный суд?