Упущенный шанс Сталина. Схватка за Европу: 1939-1941 годы

В Приладожской Карелии было сосредоточено 15 советских дивизий, что в условиях слабого развития путей сообщения в этом районе само по себе было известным достижением. Однако боевые действия сторон развивались относительно вяло, попытки наступления советских войск не давали существенного успеха. Финны продолжали блокировать 18‐ю и 168‐ю советские дивизии, а командование 8‐й армии периодически бросало вновь прибывающие войска на деблокаду этих частей. Однако в силу плохой организации контратаки обычно заканчивались лишь напрасными жертвами.

Севернее, на фронте 9‐й армии, продолжались бои в районе Раата – Суомуссалми, где финны, получив подкрепления, 27 декабря атаковали главные силы 163‐й дивизии и вскоре в основном разгромили их, затем блокировали, а к 8 января 1940 г. разгромили и 44‐ю советскую дивизию. После чего основные силы 9‐й финской дивизии были брошены на борьбу с 54‐й советской дивизией в районе Кухмо, где она была 29–31 января 1940 г. окончательно блокирована. Севернее 122‐я стрелковая дивизия 11–16 января отошла на восток до Меркяярви, но сумела избежать окружения, продолжая маневренную войну с отрядами финских лыжников. В Заполярье 52‐я стрелковая дивизия продолжала занимать оборону, а у противника не было сил для более серьезных действий, нежели диверсии на ее коммуникациях.

Затяжка войны наряду с широкой популяризацией лозунга «освободительной миссии» РККА породили в советских войсках немало «нездоровых» и «антисоветских» настроений. Если накануне и в первые недели войны преобладали шапкозакидательские настроения и ожидания быстрой победы, то с конца декабря 1939 г. Особые отделы отмечали резкое усиление отрицательных настроений в Действующей армии. Красноармеец Цепленков заявил: «С момента сближения с Германией для меня стала окончательно понятна политика Советской власти. В общем мы заделались «освободителями» и переносим революцию на штыках за границу». Красноармеец 554‐го стрелкового полка 138‐й стрелковой дивизии 7‐й армии Веселов считал: «Подаем финнам братскую руку, а у нас в деревнях сидят без хлеба. Только начали войну, а уже хлеба нет. Освобождаем финский народ, которого нет. Война завязалась потому, что наши захотели просто захватить Финляндию». По мнению красноармейца 2‐й роты 205‐го стрелкового полка В.С. Передченко: «Наш Советский Союз влез не туда и Финляндию не победить. Только хвалятся, что в СССР много техники. Прошел месяц, а финны не поддаются. Думают, что здесь, как в Польше, забывая, что Польшу разбил немец. Мы здесь все пропадем и всех нас перебьют». Красноармеец разведроты 217‐го стрелкового полка член ВЛКСМ П.П. Льяковский полагал: «Да, 11 миллионов украинцев и белорусов освободили, но такое же количество наших людей ляжет на территории Финляндии. СССР ведет войну не с целью освобождения финского народа, а с целью захвата Финляндии. Эти действия Советского правительства никак нельзя считать правильными. Это политика захвата»[536].

Помощник начальника 4‐й части штаба 4‐й стрелковой дивизии 13‐й армии Морозов задавался вопросом: «Я не понимаю, зачем наше правительство продолжает вести войну с финнами, мы ведь достигли линии намеченной границы и опасность для Ленинграда устранена и на этом можно войну прекратить». Техник-интендант 1‐го ранга 204‐го противотанкового дивизиона 163‐й стрелковой дивизии 9‐й армии Устинов считал, что «СССР исключили из Лиги Наций. Против СССР организовалось 12 государств, все они помогают Финляндии. Положение тяжелое, положат нас всех здесь, для чего это нужно было делать, ведь теперь нашу агрессию ничем не прикроешь». Командир отделения 173‐го стрелкового полка 90‐й стрелковой дивизии Кривилев полагал, что «договор с народным правительством Финляндии есть только ширма, при помощи которой Советский Союз обрабатывает общественное мнение, а там, когда окончим войну, тогда восстановит Советскую власть и дело кончено»[537].