Упущенный шанс Сталина. Схватка за Европу: 1939-1941 годы

В 3.15 утра 17 сентября польскому послу в Москве В. Гжибовскому была вручена нота советского правительства, в которой утверждалось, что «Польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, заключенные между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, советское правительство не может более нейтрально относиться к этим фактам», а также к беззащитному положению украинского и белорусского населения. «Ввиду такой обстановки советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии»[344]. Польский посол отказался «принять ноту, ибо это было бы несовместимо с достоинством польского правительства». В итоге нота была передана в посольство, пока Гжибовский находился в НКИД[345]. В тот же день текст этой ноты был передан также всем государствам, которые имели дипломатические отношения с СССР, с уведомлением, что СССР будет продолжать придерживаться нейтралитета в отношении этих стран[346]. Эта аргументация советского вмешательства в события в Польше была повторена в радиовыступлении В.М. Молотова 17 сентября и в его речи на V сессии Верховного Совета СССР 31 октября 1939 г.[347].

Практически все современные авторы осуждают тогдашние утверждения советского руководства о распаде Польши и прекращении ее существования, но при этом некоторые из них оперируют именно этой аргументацией[348]. А.С. Орлов считает, что раз СССР ввел войска в тот момент, когда польское правительство утратило управление страной, а эмигрантское правительство еще не было создано, то международное право было соблюдено[349]. Из этих рассуждений не ясно, почему в момент смены правительства международное право не действует, а также какое отношение к этой проблеме имеет вопрос о способности правительства управлять страной? Некоторые авторы связывают момент ввода советских войск в Польшу с подписанием советско‐японского соглашения о прекращении огня на р. Халхин-Гол, что, по их мнению, обеспечило Советскому Союзу тыл на Востоке[350].

К вечеру 16 сентября войска Белорусского и Украинского фронтов были развернуты в исходных районах для наступления. Советская группировка объединяла 8 стрелковых, 5 кавалерийских и 2 танковых корпусов, 21 стрелковую и 13 кавалерийских дивизий, 16 танковых, 2 моторизованные бригады и Днепровскую военную флотилию (ДВФ) (см. таблицу 6)[351]. Имеющиеся данные по численности этих группировок представлены в таблице 7, а ВВС фронтов с учетом перебазированных на их территорию 1‐й, 2‐й и 3‐й авиационных армий особого назначения насчитывали 3 298 самолетов[352]. Кроме того, на границе несли службу около 16,5 тыс. пограничников Белорусского и Киевского пограничных округов[353]. После сосредоточения дополнительных сил к началу октября фронты объединяли 56 стрелковых, 13 кавалерийских дивизий, 18 танковых и 2 моторизованных бригады общей численностью 2 421 300 человек, 5 467 средних и тяжелых орудий, 6 096 танков и 3 727 самолетов[354].