Упущенный шанс Сталина. Схватка за Европу: 1939-1941 годы

Командование Красной Армии принимает необходимые меры в городах и местах, которые переходят к частям Германской армии, к их сохранности, и обращается особое внимание на то, чтобы города, местечки и важные военные оборонительные и хозяйственные сооружения (мосты, аэродромы, казармы, склады, железнодорожные узлы, вокзалы, телеграф, телефон, электростанции, подвижной железнодорожный состав и т. п.), как в них, так и по дороге к ним, были бы сохранены от порчи и уничтожения до передачи их представителям частей Германской армии.

§ 5. При отводе войск Красной Армии, авиация Красной Армии может летать только до линии арьергардов колонн частей Красной Армии и на высоте не выше 500 метров, авиация Германской армии при движении на восток колонн Германской армии может летать только до линии авангардов колонн Германской армии и на высоте не выше 500 метров. По занятии обеими армиями линии, указанной в § 1‐м настоящего протокола, авиация обеих армий не перелетает указанной линии»[412]. В 20.40 2 октября в штабы Белорусского и Украинского фронтов поступила директива наркома обороны № 083 с изложением советско-германского протокола и приказом начать 5 октября отвод войск на согласованную с германским командованием демаркационную линию, которая была продублирована соответствующими приказами Военных советов Белорусского и Украинского фронтов[413].

В 23.30 2 октября начальник штаба Белорусского фронта комкор М.А. Пуркаев отправил в Москву следующую просьбу: «Установленная граница по р. Буг у г. Брест-Литовска крайне невыгодна для нас по следующим причинам: город Брест границей делится на две части; западный обвод фортов достается немцам; при близости границы невозможно использовать полностью богатейший казарменный фонд в г. Бресте; железнодорожный узел и сам город будут находиться в сфере пулеметного огня; переправы на р. Буг не будут прикрыты необходимой территорией; замечательный аэродром у Малашевичи достанется немцам. Командующий фронтом просит пересмотреть границу в районе Брест-Литовска. Его предложение – границу установить по линии (карта 100.000) д. Ставы на р. Буг (22 км сев[еро]-зап[аднее] Бреста), Блоне, Липница, Клода, м. Пищац, Тучка (10 км южнее м. Пищац) и далее р. Буг. Этим выправляется линия границы, так как река Буг у г. Брест делает изгиб на восток. Для немцев можно выставить единый мотив: “Не следует делить город Брест на две части и разрывать его единое хозяйство”»[414]. На следующий день в 14.35 из Москвы пришел ответ маршала К.Е. Ворошилова, что «граница у Бреста установлена соглашением и менять ее невозможно»[415].

Заключение советско-германского договора о дружбе и границе от 28 сентября 1939 г. и новое военно-политическое положение в Восточной Европе привело к новым оценкам обстановки личным составом Красной армии. Ожидая сведений о переговорах в Москве, бойцы высказывали следующие мысли: «жаль, если придется возвращаться – хочется идти вперед», «что будет с населением, если мы оставим эти районы», «неужели придется опять отходить к Бугу. Трудящиеся опять будут под гнетом помещиков и капиталистов и над ними будет фашистская расправа», «Варшава раньше принадлежала России и надо взять ее». Местное население в подавляющем большинстве воспринимало Красную армию как свою освободительницу и надеялось на включение в СССР. Узнав, что скоро советские войска будут отведены на восток, местные жители западного берега Буга выражали «исключительное сожаление по поводу оставления Красной армией занятых населенных пунктов», просили: «Дорогие товарищи, вы от нас не уходите навсегда, мы сделаем все для того, чтобы вы были скоро у нас обратно». Уже с 30 сентября местные жители задавали вопросы о возможности эвакуироваться в Советский Союз. Всего только в полосах 5‐й и 6‐й армий было эвакуировано почти 42 тыс. человек, однако среди польского населения 28 человек изъявили желание уйти на западный берег Буга[416].