Упущенный шанс Врангеля. Крым-Бизерта-Галлиполи

Так что в условиях разорения и общего упадка нравов Деникин не мог справиться со старшими военачальниками. В то же время одни военачальники не хотели, а другие не могли обуздать войска в сложившейся ситуации, когда все слои населения, от крестьян до предпринимателей, не желали жертвовать своим имуществом ради армии. [25]

Уездная и сельская администрация также «сквозь пальцы» смотрела на грабежи проходящих частей Добрармии, поскольку не желала конфликтов с войсками, да и на нужды крестьянства представителям власти было глубоко плевать. Все это привело к нарастающему недовольству крестьянства в отношении белых, и желание защитить свое добро от «белой саранчи» толкало их в ряды повстанческих отрядов.

Военная юстиция также была бессильна бороться с «самоснабжением». Грабители, казнокрады, взяточники, мародеры могли попасть под военно-полевой суд только по представлению их непосредственного военного начальства. А если жалоба в военную прокуратуру приходила от жителей, то ее передавали для дознания тому же начальству. А начальники, сами нечистые на руку, предавали провинившихся суду только в том случае, если имели к виновным личные счеты. При этом старались предавать их именно военно-полевому суду, члены которого ими же самими и назначались, и поэтому можно было влиять на приговоры в сторону их смягчения. Следственный аппарат оставлял желать лучшего, так что следствие могло тянуться бесконечно, и военачальники в тех случаях, когда дело было уж слишком громким, а карать виновных не хотелось, передавали дела следователю военного суда в тылу, а виноватого отправляли на фронт, где поди-ка его найди. То есть, таким образом, дело прекращалось. И из тысяч преступников осуждались и наказывались единицы, которых по каким-то причинам не желали выручать их начальники.

В тех же редких случаях, когда все же удавалось осудить расхитителя трофейного и казенного имущества, его начальство обращалось к главкому с просьбой о помиловании и почти всегда получало положительный ответ.

«Самоснабжение» стало главным фактором морального разложения войск. Недостатки снабжения заглушали укоры совести, а безнаказанность побуждала к воровству и грабежам. Поскольку наказания за грабежи были исключением, ограбление крестьян стало правилом. Это озлобляло население, которое убеждалось, что при добровольцах было ничуть не лучше, чем при большевиках. Растущая враждебность населения стимулировала сопротивление реквизициям, что приводило к репрессиям и к усилению грабежей, когда добровольцы уже не только не желали платить, но и не выдавали квитанции. В результате армия, в которой бойцы превращались в грабителей, воюющих ради грабежей, разлагалась ужасающими темпами. Уже летом 1919 г. в тыловых учреждениях поползли слухи о начавшемся разложении армии. [26]

Конечно, не следует забывать, что грабежи чинов Добрармии проводились лишь в городах, вдоль железных дорог и в отдельных небольших районах, прилегающих к ним. На большей же части территории, занятой ВСЮР [27], власть принадлежала красным партизанам, зеленым и различным бандам. Так, например, зеленые действовали в горном и степном Крыму, на Черноморском побережье Северного Кавказа.

Несмотря на присутствие белого флота, а также эскадр союзников, на Черном море большой размах получило… пиратство. Вот небольшой пример: выдержки из рапорта командира Евпаторийского порта от 18 августа (1 сентября) 1919 г.: «…в порту у меня ничего нет; вывозится же из порта мука и соль на миллионы рублей, но я не могу даже прекратить грабежи парусников на рейде, так как нет ни одного катера, нет вооруженной команды, а не то, чтобы учесть и взять в руки правительства вывоз продуктов. В городе очень много большевиков». [28]

Итак, белые власти не могут пресечь пиратство на рейде Евпатории… Вообразите себе, что происходило в открытом море!

На Украине, как и на занятых деникинцами территориях, так и повсеместно орудовали сотни больших и малых банд. Особый размах приобрела «махновщина». Полубандит, полуанархист Нестор Махно собрал банду из нескольких тысяч человек еще в апреле 1918 г. в тылу германо-австрийских войск. Крестьяне охотно шли под знамена Махно. Он избавлял их от всех поборов со стороны немцев, белых и помещиков. Махно щедро делился с повстанцами «военной добычей» в захваченных городах, железнодорожных эшелонах и т. д.

Численность армии Махно была непостоянной. В периоды успехов его «армия» разрасталась. В ней появлялись полки, дивизии, корпуса с неопределенной структурой и численностью. При неудачах «армия» распылялась, а сам Махно с отдельными отрядами уходил от преследования. Части махновцев, состоявшие из конницы и пехоты, посаженной на тачанки с пулеметами, обладали большой подвижностью, они совершали переходы до 100 км в сутки.

Махновцы, пользуясь поддержкой населения, организовали надежно работающую разведывательную сеть.