Упущенный шанс Врангеля. Крым-Бизерта-Галлиполи

Понять настороженное отношение советских властей к бывшим белым офицерам несложно. И дело тут не в мести за их деяния в годы Гражданской войны. Небольшая часть возвращавшихся офицеров предполагала вести в России разведывательную и террористическую деятельность. Главное же то, что подавляющее число офицеров последние семь лет воевали и ничего другого делать не умели. Направлять их на командирские посты в Красную Армию никто не собирался. А идти в разнорабочие, да еще при той разрухе и бедности в Советской России, им явно не улыбалось. Нетрудно догадаться, что недовольство вернувшихся белых офицеров неизбежно приведет их в ряды внутренних врагов советской власти. Запретить въезд в страну бывшим офицерам советское правительство не могло по политическим мотивам. Но то, что отношение к вернувшимся будет резко дифференцированным в зависимости от чинов в белой армии и социального происхождения, постоянно указывалось во всех официальных заявлениях.

В честь четвертой годовщины Великой Октябрьской Социалистической революции советское правительство объявило амнистию значительной части лиц, участвовавших в качестве рядовых солдат в белогвардейских военных организациях. Декретом ВЦИК от 3 ноября 1921 г. им была предоставлена возможность вернуться в Россию на общих основаниях с возвращающимися из Европы военнопленными. Позже декретом ЦИК и СНК от 9 июня 1924 г. амнистия была распространена на всех находящихся на Дальнем Востоке, в Монголии и Западном Китае рядовых солдат белых армий.

В итоге в 1921 г. в Советскую Россию вернулись 121 843 эмигранта. И если в первые месяцы 1921 г. эмигранты возвращались в инициативном порядке, то уже с середины 1921 г. советские представители за рубежом, как легальные, так и нелегальные, стали участвовать в организациях, помогающих беженцам вернуться на родину. В разных странах, особенно в Болгарии, стали возникать «Союзы возвращения на Родину» («Совнарод»). Орган такой организации в Софии газета «На Родину» в своем первом номере писала: «Мы зовем всех честных людей русской эмиграции, которым чужды авантюристские похождения и дороги интересы родной страны, сомкнуть свои ряды под флагом нашей организации и газеты и вместе с нами начать дело исправления наших ошибок, сознательно или бессознательно нами совершенных, дело искупления наших грехов».

В конце октября 1922 г. в Болгарию прибыла миссия советского Красного Креста во главе с И.С. Корешковым. Всю работу по репатриации советская миссия осуществляла через «Совнарод». 26 октября трудящиеся Варны во главе с коммунистами торжественно провожали на родину первую группу репатриантов в составе 472 человек. С красными знаменами под звуки «Интернационала» они прошли по главным улицам города к пристани, где их ожидал пароход «Ало». С борта парохода, на котором был поднят государственный флаг РСФСР, репатрианты послали приветственную телеграмму «Совнароду».

Всего в 1922—1923 гг. с помощью «Совнарода» из Болгарии в СССР возвратилось более 11 тысяч человек. (По другим данным, 14 тысяч, из которых 70 % были казаки.)

Советское правительство было крайне заинтересовано в разрушении Русской армии изнутри. Особое внимание обращалось на конфликт Врангеля и генерал-лейтенанта Слащёва.

Прибыв в Константинополь, Яков Александрович публикует ряд резких статей с критикой действий барона в Крыму. По указанию Врангеля «суд чести» уволил Слащёва со службы без права ношения мундира. В ответ в январе 1921 г. Слащёв издал книгу «Требую суда общества и гласности», где рассказал о своей деятельности на фронте и обвинил Врангеля в потере Крыма.

После увольнения из Русской армии Земский союз предоставил Слащёву ферму под Константинополем, где он разводил индеек и прочую живность, однако к сельскому хозяйству, в отличие от военного дела, таланта у бывшего генерала не оказалось, доходов он почти не имел и сильно бедствовал со второй женой, Ниной Николаевной, ранее числившейся при нем «ординарцем Нечволодовым», и дочерью.

В феврале 1921 г. контакты с Яковом Александровичем установил уполномоченный ВЧК Я.П. Тененбаум, проживавший в Константинополе под фамилией Ельский. В мае 1921 г. чекисты перехватили письмо эсера Ф. Баткина из Константинополя в Симферополь артисту М. Богданову, где сообщалось, что Слащёв находится в настолько нищенском состоянии, что склоняется к возвращению на родину. Баткин и Богданов были завербованы ВЧК, причем последний был командирован в Константинополь, но, попав в поле зрения врангелевской контрразведки, возвратился обратно. За халатность Богданова даже предали революционному суду.

Слащёв пытался выговорить себе охранную грамоту, гарантирующую личную неприкосновенность и выделение валюты его семье, остававшейся в эмиграции. Бывшему генералу было отказано, да и сам Яков Александрович признал, что никакая грамота не спасет его от мстителя, если таковой объявится (он точно предсказал свою судьбу).