Упырь

— По законам нашего великого княжества — начал говорить Зубери, оттопырив нижнюю губу, как бы давая понять, что этот разговор с такими червями как мы для него очень унизителен — люди, пойманные за воровством, обязаны оплатить штраф, в размере 50 золотых. Так как у задержанных на данный момент денежных средств не оказалось, они приговариваются к трём месяцам работ на шахте. Не понимаю, как у вас хватило наглости обворовать Джетуку — такого уважаемого здесь человека? Надеюсь, что честный труд на благо общества сможет вас хоть немного исправить. Хотя по мне вас надо было за такое повесить на первой же осине.

Деньги! В дорогу я взял с собой в качестве командировочных две сотни золотом и где они? Заглянул в инвентарь и кроме жезла власти ничего не обнаружил, ни денег, ни своей шахтёрской экипировки. Даже одежды на мене не было, я стоял в набедренной повязке и плаще, который, слава богу, забрать у меня было невозможно. Ну, всё ребята вы напросились! Я навёл взгляд на жезл и прочитал появившуюся информацию:

— Вы не можете воспользоваться данным артефактом, так как находитесь очень далеко от ближайшего храма Гермеса.

Вот зараза! Но ничего я вас и без жезла укатаю.

— Вы пытаетесь применить заклятие «Поглощение жизни»? Да/Нет?

— Да, чёрт возьми! Что за глупые вопросы?

— Данное действие невозможно. Чтобы применить магию, вам необходимо снять магический ошейник.

Ну как так-то. И тут я резко выгнул спину от острой боли, которая отвлекла меня от дальнейших раздумий.

— НПС Кобэ наносит вам урон — 30, остаток 120/150.

Обернулся и увидел толстого надсмотрщика, сматывающего только что использованный кнут. К моим ногам упала кирка.

— Чего застыл червь. Взял инструмент и бегом в шахту. Если не выполнишь норму — еды не получишь.

Смысла погибать смертью героя, теряя с таким трудом заработанные уровни, не было никакого. Я подобрал кирку и не спеша, дабы хоть как-то сохранить своё достоинство, направился в сторону шахты. И снова острая боль в спине.

— НПС Кобэ наносит вам урон — 30, остаток 90/150.

— Давай живей шевели ногами червь.

Хомяк успокаивающе похлопал меня по плечу, молча показывая на блокнот в своей лапке, типа имена записаны и всем воздастся. Своих я нашёл в одном из штреков шахты. Мои товарищи в одних набедренных повязках и ошейниках угрюмо рубили железную руду наравне с другими узниками. А то, что это были именно узники, хорошо читалось на их унылых физиономиях.

— Деметриус, что произошло? — спросил я начав обрабатывать соседнею жилу и поглядывая за надсмотрщиком, который время от времени заглядывал в штрек.

— Думаю, что трактирщик подмешал в вино какую-то гадость — мой товарищ распрямил усталую спину, оперившись на кирку — мы уснули прямо за столом, а проснулись уже здесь. Что теперь делать-то будем?

— Сделаем норму, а ночью посмотрим, как отсюда уйти.

В десять вечера прозвучал гонг, и все горемыки, построившись в колонну по одному, двинулись на выход. Мы тоже пристроились к ним сзади. На выходе каждый бросал кирку в общую кучу и выкладывал руду на деревянный стол перед надсмотрщиком, тот пересчитывал её и разрешал охраннику пропустить человека дальше — к месту приёма пищи, где местный повар накладывал какую-то бурду прямо в руки бедолаг. После приёма пищи нас как стадо коров кнутами погнали в длинный барак, в котором заходившие люди укладывались прямо на земляной пол. Когда последний человек зашёл в помещение, дверь снаружи была закрыта на засов.

— И?

— Ложитесь спать — и я сам улёгся на землю — всё сделаем ночью, когда охрана расслабится.

«Выход».

«Вход». Три часа ночи. В бараке сквозь щели пробивается лунный свет и стоит громкий храп. Я подёргал за плечо Деметриуса:

— Просыпайся и других разбуди. Только тихо.