УР

— На этот раз мы даем тебе уйти, — сказал молодой, — но если что-то подобное случиться вновь… Это не конец. И это не должно кончаться.

Они двинулись к двери, полы их костюмов создали отвратительно хлюпающие звуки. Старший вышел, держа розовый Кайндл в его когтях-руках. Молодой задержался на мгновение, повернувшись к Уэсли.

— Ты понял, как тебе повезло?

— Да, — прошептал Уэсли.

— Тогда скажи спасибо.

— Спасибо.

Оно вышло без слов.

* * *

Он не смог добраться до дивана, или до кресла, которые казались — в дни до Эллен — его лучшими друзьями в мире. Он упал на кровать и скрестил руки на груди в попытке остановить дрожь, что поразила его. Он лежал со светом, потому что не видел смысла выключать его. Он лежал уверенный, что он не сможет спать неделю. Возможно никогда. Его мысли стали расплываться, затем он увидел их жадные черные глаза и услышал голос, сказавший Ты понял, как тебе повезло?

Да, сон был невозможен.

И с этим сознание оставило его.

VIII — Эллен

Уэсли спал, пока будильник не прозвенел Пачелбеловский канон, разбудив его в девять часов следующего утра. Если это были сны (розовый Кайндл, женщина на придорожной парковке, низкие люди в желтых пыльниках), то он не помнил их. Все, что он осознавал, было то, что кто-то звонил на его сотовый телефон. И это мог быть кто-то, с кем он очень хотел поговорить.

Он вбежал в гостиную, но звонок прекратился до того, как он мог вытащить телефон из портфеля. Он открыл его щелчком и увидел У ВАС ОДНО НОВОЕ СООБЩЕНИЕ. Он открыл его.

«Хей, приятель, — сказал голос Дона Оллмана, — тебе лучше проверить утреннюю газету».

И всё.

Он больше не был подписан на ЭХО, но старый мистер Ридпат, его сосед снизу, был. Он сбежал вниз через две ступени и обнаружил газету, которая торчала из почтового ящика. Он потянулся к ней, затем заколебался. Что если его глубокий сон был неестественный? Что если он был как-то обезболен, что он мог быть загружен в другой УР, где, в конце концов, авария случилась. Что если Дон звонил, чтобы подготовить его? Предположим, что он откроет газету и увидит черную рамку?

— Пожалуйста, — прошептал он, неуверенный, кого он умолял — Бога или мистическую темную Башню, — пожалуйста, пусть это будет мой УР.

Он взял газету онемевшими руками и развернул её. Рамка ограничивала всю центральную страницу, но она была синяя, а не черная.

Синий Меркат.

Большая фотография занимала полстраницы, под заголовком написано ЛЕДИ МЕРКАТ ВЗЯЛИ БЛЮГРАСС И БУДУЩЕЕ ВПЕРЕДИ!

Команда собрана на деревянном полу Арены РАПП. Трое поднимали сияющий серебренный трофей. Еще одна — Джози — стояла на стремянке и крутила баскетбольную сетку над головой.

Перед командой, одетая в аккуратные голубые трико и голубой свитер, как она неизменно одевалась в дни игры, стояла Эллен Сильверман. Она улыбалась и держала рукописный плакат, который гласил Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ УЭСЛИ.

Уэсли вскинул руки, одна из них держала газету, над головой и выкрикнул, из-за чего пара парней на другой стороне улицы оглянулась.

— Что случилось? — спросил один из них.

— Я — спортивный фанат, — ответил Уэсли, затем помчался по ступеням. Ему надо было позвонить.