Ур Халдеев

Массивные кирпичные стены уходили прямо вниз. Между двумя комнатами был тщательно заложенный кирпичами и замаскированный проход. Под полом кладка уже не была скрытой, и, наконец, мы нащупали в проходе, напротив входа в него, верхнюю ступеньку лестницы. Ниже лестница разветвлялась направо и налево, уходя вглубь. Теперь стены сжимали шахту, которую мы раскапывали, с северо-востока и с юго-запада, а над нами с обеих сторон нависали крутые высокие своды из кирпича и битума. Лестницы уходили в землю, заполнявшую все пространство под сводами. Некогда своды опирались на деревянные столбы, которые сейчас истлели бесследно. Мы боялись, что как только земля будет извлечена, кирпичи рухнут нам на головы. Работу пришлось прервать, чтобы как следует укрепить кладку. Для этого мы воспользовались старыми отверстиями для подпорок, поддерживавших в древности наклонные стропила. Понемногу расчищая землю и подставляя новые крепления, по мере того как работа продвигалась (а работа была очень опасной, потому что битумный раствор высох, потерял свои вяжущие свойства и кирпичи фактически не были ничем скреплены), мы, наконец, расчистили шахту и обнаружили замурованные кирпичом двери усыпальниц. Их было две. Северо-западная лестница кончалась на одном уровне с дверным проходом справа. За кирпичной кладкой в проходе еще несколько ступеней вели к сводчатой комнате десяти с половиной метров длиной. Она располагалась как раз под комнатами верхнего помещения. Юго-восточная лестница упиралась в замурованный проход напротив и вела к такой же сводчатой, но девятиметровой в длину усыпальнице. Обе усыпальницы были взломаны сверху, через пол верхних комнат, и кровли их находились в угрожающем состоянии. Поэтому, прежде чем приступить к дальнейшим исследованиям, нам пришлось провести дополнительные крепежные работы. Когда они были завершены, мы, как и ожидалось, обнаружили, что побывавшие здесь грабители поработали весьма основательно: нам остались лишь человеческие кости да глиняные черепки.

Реконструкция частного дома (внутренний дворик)

У этих усыпальниц была одна странная и даже, можно сказать, смешная особенность. Когда мы впервые проникли в них, нас поразили несуразные пропорции. Кости и черепки посуды лежали почти на уровне опор свода, — при всей своей длине комнаты были настолько низкими, что выпрямиться во весь рост здесь можно было только на середине. Затем мы заметили, что лестница из дверного прохода ведет еще куда-то вниз. Мы проделали отверстие сквозь пол, состоявший из целого ряда слоев, и, наконец, дошли до обожженных кирпичей, поставленных на ребро, с незаполненными промежутками между ними. Лишь под вторым слоем этой странной кладки оказался настоящий, связанный со стенами пол усыпальницы из пяти слоев обожженного кирпича на битумном растворе.

Дело в том, что архитектор Шульги был слишком честолюбив. Он заложил усыпальницы слишком глубоко, чуть ли не на девять метров ниже поверхности. А ведь Евфрат омывал самые стены города! В результате, когда усыпальницами пришлось воспользоваться, они были затоплены грунтовыми водами, и тогда пришлось, жертвуя пропорциями, сделать пол на полтора-два метра выше. Поскольку время не ждало, это было, пожалуй, единственным выходом.

В мавзолее Шульги, так же как в обоих мавзолеях, сложенных из кирпичей Амарсуены, было по две усыпальницы. Одна из них, несомненно, предназначалась царю, а в другой лежало сразу несколько тел. Обе усыпальницы закрыли одновременно и впоследствии ни одну из них уже не вскрывали. Оба погребения были частями одного ритуала. Для меня совершенно ясно, что «могильные рвы» царского кладбища существовали и позже и что даже царей третьей династии Ура хоронили вместе с их приближенными. Этот обычай сохранялся долго, хотя клинописные тексты о нем и не упоминают. Таким образом, здесь, как и в древних царских гробницах, совершали сложную обрядовую церемонию, о которой мы можем судить по характеру самого здания.

Главным в этом сооружении были, конечно, могилы. Поэтому, несмотря на то, что по плану они должны были заполняться впоследствии, их строили в первую очередь, вместе с наземными покоями; в окончательный вариант они входили лишь частично. Судя по уцелевшим развалинам, временное сооружение возводили главным образом над самыми могилами. Небольшие изменения в кладке стен шахты указывают, что даже это временное сооружение строилось не одновременно с могилами, а, по-видимому, только после похорон. Во всяком случае наличие этих сооружений свидетельствует о том, что погребальные обряды продолжались значительное время после самого погребения.