Ур, сын Шама

— Перепечатано с вашего автографа, Уриэль. — Себастиан вытянул из его пальцев пергамент. — Если помните, летом, на Черном море, вы мне дали автограф. Я же сказал: ни в чем мы не собираемся вас затруднять — хотя бы и в росписи. Механизм полностью налажен и готов к действию. Дороги назад нет. — Он поднялся. — Я рад, что вы проявляете разумный подход. Не хочу утомлять вас. Если вы захотите поесть…

— Минуточку, Себастиан. Я хочу повидать юношу, которого ваши люди вчера захватили вместе со мной.

— Я пришлю его, если только он на ногах. Франсуа плохо переносит качку. Разрешите вас заверить, что Франсуа, как и его достойный дядюшка, будет вам верным служителем.

— Что это значит? Вы хотите сказать, что он…

Себастиан покачал головой:

— Боже, как беспредельно вы наивны…

Ур встал, устремив на швейцарца тяжелый взгляд.

— Мальчишка куплен? Вы подослали его на «Дидону», чтобы следить за мной? Отвечайте! Ну, живо!

Себастиан стоял, держась за край стола, и прислушивался к чему-то. Теперь и Ур услышал: топали ноги по железной палубе, доносились какие-то крики. Что-то там, наверху, происходило. Себастиан быстро вышел из каюты, но не успел притворить за собой дверь: Ур, метнувшись, навалился на дверь плечом. Себастиан давил с той стороны и кричал, призывая кого-то на помощь. Несколько секунд они боролись таким образом, потом Ур мощным рывком отбросил противника. Себастиан растянулся в узком коридоре. Пока он поднимался, вытаскивая из кармана пистолет, Ур в несколько прыжков достиг трапа, ведущего на верхнюю палубу.

Океан был страшен. Белопенные горы ходили, громоздясь выше мачты, бросали судно вниз-вверх. Дико, по-волчьи завывал ветер; он был так плотен, что можно было лечь на него грудью. Поток воды обрушился на палубу, сбил Ура с ног. Он очутился бы за бортом, если б не успел схватиться за штормовой леер — канат, протянутый вдоль палубы. Мелькнуло рядом чье-то лицо с безумно вытаращенными глазами. На мостике человек в черном мокром плаще орал, глядя куда-то вверх. Ур, вцепившись в леер, поднял голову. Косматые бурые тучи плыли, гонимые ветром, их клочья словно бы цеплялись за мачту, за низкую, косо срезанную трубу. С неба, из туч, в сереньком свете утра опускалось прямо на судно серебристое «веретено».

Опять обвал гигантской волны. Покрывая рев воды и ветра, кричали на верхней палубе люди. Человек в черном берете мелко крестился. Кто-то орал:

— Марсиане!.. Это за ним прилетели!..

Ур не сводил взгляда с летающей лодки. Дошел, дошел вызов… Он не видел, как Себастиан, держась одной рукой за леер, другой нацелил на него пистолет. И тут выскочил откуда-то Франсуа — Ур узнал его по соломенным волосам, по родимому пятну на бледной щеке. В следующий миг Франсуа вышиб из руки Себастиана пистолет и завопил срывающимся голосом:

— Мосье Ур, простите, простите… Они мне говорили, что так нужно для вашей же пользы… Простите меня, мосье Ур!..

Стоя на коленях, он плакал и цеплялся за куртку Ура.

Лодка теперь висела над траулером, и вдруг палуба стала давить на ноги, она поднималась, поднималась, но это была не очередная волна какая-то исполинская сила вытягивала судно из воды…

Взвыл, разгоняясь в воздухе, оголенный винт. Кто-то с мостика безумным голосом заорал, чтобы остановили двигатель. Оцепенев от ужаса, команда траулера смотрела на невесть откуда взявшееся «веретено», которое притянуло, вырвало судно из воды и теперь потащит его за собой на небо, на Марс или еще дальше… Лязгая зубами, шепча давно забытые молитвы, смотрели на женщину с яростными черными глазищами, которая появилась в открывшейся на боку «веретена» овальной двери, на рыжебородого мужчину, выглядывавшего из-за плеча женщины…

Ур замахал им руками, закричал, и в ответ женщина тоже крикнула и засмеялась, а мужчина выкинул из двери что-то белое. Это был шторм-трап, он долетел, разматываясь, до палубы траулера, и Ур подбежал к нему, занес ногу…

Гуго Себастиан опомнился. Он кинулся вслед за Уром, но тут человек в черном берете проворно подставил ему ножку. Себастиан упал на палубу, его потащили назад. Он кричал:

— Скоты! Проклятые трусливые скоты!.. Сколько вам заплачено!.. Держите его, он же уходит, уходит…

И он пытался вырваться и рыдал, колотя отчаянно кулаками по железной палубе. Его держали крепко.

Ур долез по раскачивающемуся шторм-трапу до двери лодки.

— Франсуа! — крикнула Нонна. — Почему он не забирается?..

— Не надо его звать! — Ур, задыхаясь, ступил в отсек и потянул шторм-трап наверх. — Я все-таки не Христос, чтобы прощать… Скорее! Вы мне энергатор разрядите…

Он захлопнул дверцу и ринулся к пульту управления. Быстрое движение руки…

Траулер со своей потрясенной командой рухнул в воду, выбросив гигантский фонтан, и закачался на волнах.

Ур и Нонна кинулись друг к другу. Они стояли обнявшись и обмениваясь бестолковыми восклицаниями, а лодка между тем все так же низко висела над штормовым океаном. Валерию казалось, что волны вот-вот дотянутся, захлестнут, «слизнут» неуправляемую лодку…

— Ты молодчина, Нонна!

— Дорогой ты мой…

— Как твоя нога?

— Какая нога?

— Мерзавец, он выдумал это…

— Ты о чем, Ур?