Ураган

Девушки вскрикнули, хотя между наступившей тьмой и царившим до этого сумраком разница была небольшая. Что касается Мейвела, то лично он был удивлен лишь тем, что электричество продержалось настолько долго. Он не сомневался в том, что все столбы уже повалены, — урагану стоило выдернуть один, чтобы остальные попадали как спичечный домик.

Снова раздался какой-то звук, напоминающий вопль умирающего животного, вернее, животного, которое отказывается умирать, несмотря на то что все лапы у него оторваны и кровь хлещет из разверзшихся ран.

Сорвиг со своего места могла наблюдать за происходящим в зале ресторана, где с усердием сердечной мышцы пульсировал какой-то странный свет.

— Что это? — спросила она.

Мейвел Хоуп задумался: может быть, это Святые огни? Он читал о них в книге Дампиера.

— «Святые огни — это маленькие мерцающие огоньки, — процитировал он по памяти. — Появление Святых огней на мачте обычно свидетельствует о том, что шторм идет на убыль». — Мейвел всегда мечтал увидеть это явление, сотканное из чистого света.

— Это просто щиты сейчас слетят с окон, — заметил Джимми Ньютон.

Мейвел сделал несколько шагов вперед, и остальные последовали за ним. Он заглянул в зал и увидел, что Ньютон, черт бы его побрал, был прав — ураган оторвал края фанерных щитов, и в зал начал просачиваться сумеречный свет.

И тут до них донесся новый звук — на фоне завывания ветра раздавался слабый стук.

— Что это? — прошептала Гейл, одной рукой обхватывая за плечи Сорвиг, а другой сжимая чью-то рыхлую липкую ладонь. Она подозревала, что это ладонь Джимми Ньютона, но это уже не имело никакого значения.

— Это Лестер, — ответил Мейвел. — Пытается все приладить на место.

Несмотря на то что рот Лестера был забит гвоздями, он продолжал декламировать сто пятьдесят второй псалом, сочиненный им вскоре после смерти сына. Псалом пришел ему в голову, когда он сидел на том месте, где когда-то стояла «Королевская таверна». Копаясь в развалинах, он нашел бутылку рома, и, когда начал пить, на него снизошли слова, которые он стал произносить вслух: «О Господи, иногда кажется, что Ты от нас очень далек. Ты отнимаешь у нас свой горький сосок и не даешь к нему прильнуть». Лестер чувствовал, что эти слова ниспосланы ему свыше, ибо некоторые из них ставили его в тупик. Раньше ему никогда не приходило в голову, что у Всемогущего могут быть соски, но в принципе это было вполне возможно.

Лестера швырнуло на щит, который представлял собой лист фанеры в шесть футов длиной и четыре шириной. В него было вколочено достаточное количество гвоздей, но ветер оторвал края и теперь выдергивал их один за другим. Они выскакивали и, проглоченные ураганом, тут же исчезали. Гвозди Лестера были длиннее, и два из них ему удалось загнать в нужные отверстия. Он вынул изо рта третий, но тот тут же был похищен ветром. Он достал следующий в надежде на то, что, если ему удастся как следует укрепить края фанеры, все будет в порядке.

Лестер, отодвинувшись в сторону, начал заколачивать гвоздь. Однако поскольку левая рука у него была занята гвоздем, а правая молотком, ветер тут же вжал его в стену, так что оторваться от нее было невозможно. Ему пришло в голову, что если повернуться к стене спиной, а гвоздь и молоток переложить из руки в руку, то, возможно, ему удастся изогнуться и попасть по шляпке.

Он пропихнул руку с молотком между животом и стеной и ощутил, как острие гвоздя сдирает кожу. И тем не менее, несмотря на текущую кровь, ему удалось ухватить гвоздь. Лестер выкрикнул слова из своего псалма, сделал глубокий вдох, закрыл глаза, поменял гвоздь и молоток местами и в то же мгновение резко дернулся назад. Ветер тут же прижал его к стене, но на этот раз он стоял к ней спиной, а ураган яростно хлестал его по лицу.

— Давай, сукин сын, давай, — пробормотал Лестер. — Посмотрим, на что ты способен. — И действительно, он настолько разозлился, что, перекинув левую руку через тело, принялся колотить по фанере и даже несколько раз попал по гвоздю. Однако «Клэр» продолжала просовывать свои щупальца под фанеру и выдирать гвозди — сначала снизу, а потом сверху. Затем она проскользнула внутрь, и Лестер ощутил давление на спину. Через мгновение последние гвозди вылетели, и щит оторвался полностью.

Лестер выронил молоток и, раскинув руки, изо всех сил налег спиной на щит. Было несколько мгновений, когда ветер помогал ему в этом, но они перемежались более длительными отрезками времени, когда вихрь пытался поднять его вверх или скинуть вниз. Однако Лестер устоял, поскольку он был зол и готов был послать этот ураган куда подальше.

— Однако Ты одарил нас зрением, — прокричал он, — дабы мы могли лицезреть Твое изобилие! В малейшем из цветов и величайшем из деревьев. В капле воды и в морском шторме. В легчайшем дуновении ветерка и дыхании урагана…