Ураган

Я хотел захохотать ей в лицо. Дарина действительно думает, что я поверю ей? Я собственными глазами видел её на этих кадрах… с ним. Изо дня в день. Везде. Он и она. Он и мои дети. Он…везде только он. Улыбается ему, танцует в его объятиях, и ни хрена не отрицает свои отношения, отвечая на провокационные вопросы журналистов.

Обхватила моё лицо, тревожно вглядываясь в него влажными глазами, намекает, что не была с ним. И, вашу ж мать, как же мне хотелось поверить этому. Знать то, что я всё ещё нужен любимой женщине. Что она не изменяла мне ни с кем.

Встряхнул себя мысленно, а разве она говорила подобное, Мертвый? Ведь отрицания не было. Сплошные недомолвки. Будто игра. Но зачем ей эта игра? Боится меня? Наивный идиот. Всё просто – она не верит, что я действительно хочу помочь, и хочет подстраховаться.

Как только осознал это, ледяное безразличие завладело всем телом, будто оно выжидало момента наконец вступить в свои права, напоминая, за что меня ценил Лис. Скинул с себя её руки и холодно улыбнулся.

– Я всё понял, Дарина. Не обязательно играть тут большую любовь. Я обещал помочь и не отступлюсь от своих слов, чего бы мне это ни стоило.

Отвернулся от неё и достал рацию из кармана:

– Успокойся и приведи себя в порядок. Сейчас тебя отведут в камеру.

Она перехватила мою руку и резко развернула меня к себе:

– Играть? – её голос сорвался. – Ты считаешь, ТАК можно играть? – Дарина вцепилась в воротник моей рубашки. – Ты помнишь ту клятву… скажи, помнишь? Я не могу и не стану что-то доказывать… просто ты вспомни… пожалуйста.

Глава 11

Она спрашивает, помнил ли я ту клятву? А разве мог я забыть, что стал её первым, и заверения, что останусь единственным? Разве у меня был хоть один шанс забыть? Как и то, при каких обстоятельствах она была дана. Как и то, как зовут моих детей. К сожалению, я помнил каждое мгновение, проведённое рядом с Дариной, тогда как все дни без неё превратились для меня в бесконечно долгую серую однообразную рутину, трясину, которая засасывала своей безысходностью.

Положил руки на её запястья и грубо сжал:

– Я не знаю, о какой клятве ты говоришь, Даша. Да, я забыл! Зачем помнить те клятвы, которые нарушены? – пожал плечами. – И мне самому не нужны твои доказательства… – рывком притянул её к себе и прошептал практически в губы. – При желании я могу просто задушить тебя и навсегда оставить только своей. Ты бы разрешила убить тебя, девочка? Ради правды? Умереть, доказывая мне, что ты никогда не лгала? Умереть сейчас от моих рук!

Её глаза расширились, и я усмехнулся. Конечно, она откажется. Я в этом не сомневался ни секунды.

– Отдай мне флешку. Скажи мне где она…я знаю, что ты ее спрятала. Назови место! Я достану ее сейчас и мы покончим с ложью!

И она продолжает молчать, а я чувствую, как по моим губам растекается улыбка ледяного равнодушия. В миллиметре от мои губ, так, что мы ощущали горячее дыхание друг друга. Вот она, та хрупкая минута, когда она должна решить, да или нет. Готова ли вручить мне свою жизнь и жизни всех тех, кто в этом замешан, или в эту секунду мы станем чужими, и будем ими вечно. Незнакомцами, которые больше не смогут верить друг другу. И я был уверен в её выборе, пока она неожиданно не обняла меня, впиваясь холодными пальцами мне в затылок, и, глядя прямо в глаза, не прошептала:

– Она спрятана у меня под кожей. Я зашила ее вот здесь.

Трогает пальчиками место на руке чуть выше локтя.

– Разрежь и достань. Я думала, что умру и никто не найдет. Разве вскрывают тела казненных?

Дарина прижалась ко мне, и мои руки автоматически легли на её талию, обнимая. Я замер, вглядываясь в её глаза, полные фанатичной решимости, понимая, что всё ещё выискиваю для себя ответ на вопрос, зачем ей это нужно.

Покачал головой, не веря услышанному. Она просто не ведает, на что соглашается.

– Это будет больно…я не врач. Ты должна это понимать. И наркоза у меня нет

А в ответ еле слышное:

– Понимаю. Думаешь я зашивала ее под наркозом? И разве есть боль сильнее, чем мы уже причинили друг другу? Я хочу, чтоб ты это сделал. Сейчас. Сделай это.

– Закрой глаза…кричать можно. Пусть думают и знают, что я тебя режу!

И эти её слова, полные отчаяния и безысходности. Они рвали меня на части изнутри, обжигая ледяным огнём, потому что она не лгала. Потому что она сделала свой выбор совершенно осознанно…доверилась мне. В очередной раз.

Погладил большим пальцем щеку, ощущая, как нежность к этой хрупкой и в то же время невероятно сильной женщине вытесняет все остальные чувства, загоняя недоверие глубоко назад. Захотелось обнять и сжать до хруста. Вдавить ее в себя и не отпускать, сжимать и застыть навечно. Вот так. Рядом со мной.

– Я верю тебе, малыш. Верю. Достанем флешку потом. Я найду врача который сделает это безболезненно.

В этот момент затрещал телефон, и включилась громкая связь, голос Лиса холодно приказал явиться к нему через двадцать минут.

Дарина перевела взгляд с меня на аппарат, зажмурилась от ласки, перехватила мою руку за запястье и сильно сжала: