Ураган

Запомнятся читателю и очаровательная упрямица Гульчехра, и деловитая Махидиль, которая проявила на строительстве незаурядные организаторские способности, и озорная Зубайда, и степенная тетушка Мастура. Женским образам Джонрида Абдуллаханова в особенности свойственны самостоятельность, чистота и цельность чувства. Но отдавая дань прекрасной традиции советской литературы, возвеличившей женщину-мать, женщину-труженицу, внося свой весомый вклад в создание образа освобожденной революцией женщины Востока, писатель не обделяет вниманием и мужские характеры. К числу его несомненных удач могут быть отнесены образы Латифа Даниярова из романа «Ураган», Пардавая и Кудрата Якубова из романа «Дорога». Писатель откровенно любуется людьми сильной воли, инициативными, смелыми новаторами производства, неизменно предпочитающими общественные интересы личным. Не отделывается скороговоркой он и от персонажей ему несимпатичных, дает четкую оценку причин и следствий их карьеризма, себялюбия, вступающих в непримиримый конфликт с тем новым, здоровым и красивым, что торжествует в сердце отдельного человека и в судьбе целого коллектива. В этом отношении, думается, удался автору и отрицательный образ инженера Хашима Балтаева, стремившегося добиваться житейских благ неблаговидными средствами. Коллектив, в котором трудятся такие люди, как Махидиль, Данияров, Гулям-ака, Зубайда, Гульхайри, Хамро Рахимов, не может терпеть в своей среде морально нечистоплотного дельца.

Джонрид Абдуллаханов остро чувствует ритм современной жизни, пульсацию ее надежд и тенденций. По характеру своего дарования он романтик, склонный к поэтизации труда, к фиксации его романтически возвышенных мгновений. Деловитость, быстрота реакции, умение схватить суть производственного конфликта, увидеть самую сердцевину человеческого характера уживаются в нем с поэтичностью натуры, с созерцательностью, умением на какой-то срок отвлечься от грохота строительной техники, рева бульдозеров и тяжелых грузовиков, от решения неотложных нравственно-этических и технических проблем, чтобы полюбоваться картиной весеннего пробуждения природы, запечатлеть неповторимую красоту и своеобразие рисунка песчаных барханов, в знойный полдень помечтать о садах и тенистых аллеях, которые возникнут по берегам строящегося канала. И эти перепады ритма повествования, общие и для других произведений Д. Абдуллаханова, воспринимаются читателем не столько как дань поэтической созерцательности, склонности к возвышенным описаниям чувств и переживаний своих персонажей, но и как продиктованный жизненной необходимостью прием создания сложных характеров, всей напряженной атмосферы, в которой живут строители. В интервью, опубликованном в двенадцатом номере журнала «Звезда Востока» за 1974 год, Джонрид Абдуллаханов заметил: «Необходимо опоэтизировать труд, поднять его на высокий пьедестал. И чтобы передать этот высокий пафос героических будней нашего рабочего класса, мало одной только черной или белой краски — нужны и алые, и пурпурные, и золотистые тона...» Автор любит пользоваться такими яркими, порой контрастными сочетаниями цветов, столь органичными и для природы Узбекистана, и для колорита его прикладного искусства, живописуя и будни, и праздники своих героев. Но подобные лирические или исторические отступления кратковременны. Писатель как бы отдает себе отчет в том, что изображение полноты духовного мира современника немыслимо без пристального внимания к его интеллектуальному кругозору, к его нравственно-этическому облику. И он не скупится на то, чтобы еще и еще раз подчеркнуть многогранность интересов своих персонажей, обрисовать незаурядность их натур, щедро проявляющихся и в труде, и в интимных переживаниях. Его герои самоотверженно работают, осваивая новые профессии, любят, ревнуют, воспитывают детей, берегут чистоту домашнего очага, много читают, спорят. Они общественно активны, проявляют нетерпимость к лицемерию, ханжеству, очковтирательству и карьеризму. Словом, ведут себя как настоящие люди, живут полнокровной жизнью, облагороженной высокими идеалами. Но самого автора как бы подхватывает все убыстряющийся темп жизни, и в стремлении запечатлеть новое, он убыстряет темпы повествования, сжимает в упругую пружину конфликты и характеры. Писатель обосновывает свое отношение к замыслам и сюжетам своих произведений следующим рассуждением: «Я иногда завидую журналистам. Они ежедневно открывают нам целые пласты жизни рабочих коллективов. Конечно, у журналистов своя специфика: газетная строка требует оперативности, мгновенного отклика на то или иное событие.

И все-таки торопиться надо и нам, писателям. Ибо ритм жизни — и рабочей в особенности — возрастает с каждым новым десятилетием. Возникают новые проблемы, новые отношения на производстве, и вынашивая долгими годами замысел, можно незаметно утратить наиболее ценное, живое и рациональное в нем...»