Ураган

— Очевидно, нет. Два ключевых фактора, определяющих социальную структуру улья, полностью отсутствуют на ферме. Нет многоуровневой системы. Нет страха перед Внешкой. Все жители фермы имеют квартиры в Убежище — миниатюрной версии улья, встроенной в склон холма. Но они регулярно выходят во Внешку и, в большинстве своем, работают там.

— Все выходят во Внешку, — потрясенно пробормотала Николь.

— На морской ферме меньше профессий, чем в улье, — продолжал Лукас, — и большинство из них имеют примерно равный статус. Единственный человек, чей статус считается существенно выше — это адмирал Трегерет, возглавляющий ферму. Но с учетом ранга и он имеет немного преимуществ.

Лукас отчаянно всплеснул руками.

— Возвращаясь к теме членов отряда безопасности. В отличие от наших сил законопорядка, они не связаны правилами изоляции. Они могут жить среди обычных граждан и даже вступать с ними в браки.

Адика неодобрительно уставился на него.

— Но потенциальные проблемы с безопасностью…

Лукас поднял указательный палец, останавливая ударника, и гладко закончил предложение сам.

— Не возникают из-за ограниченного импринтинга членов отряда безопасности. Самое главное, они не знают правду о телепатах. Единственный человек на морской ферме, чей импринтинг включает эти факты — адмирал.

Лукас пожал плечами.

— Остальные верят, что все носачи, патрулирующие улей, являются истинными телепатами. А единственной причиной отсутствия носачей на ферме считают их ненависть к условиям Внешки.

— И все без споров принимают эту причину? — спросила Николь.

— Согласно обобщающему документу, они не хотят об этом спорить, — ответил Лукас. — Каждый год восемнадцатилетние ребята с морской фермы отправляются в улей, месяц живут на подростковом уровне и проходят лотерею. Этот месяц должен показать, как легко любому адаптироваться к серьезным различиям между жизнью на ферме и в улье, включая патрули носачей.

Лукас помолчал.

— Едва ли один из двадцати кандидатов с морской фермы получает работу в улье. Остальные возвращаются домой с яркими воспоминаниями о таинственных носачах и чувствуют себя счастливчиками, больше не сталкиваясь с ними.

Я рассмеялась.

— Учитывая мой детский страх перед носачами, я могу понять эти чувства.

— Работники безопасности морской фермы используют для поддержания порядка множество методов, включая широкое распространение камер наблюдения и беспилотников, — сказал Лукас. — Определенный уровень мелкой преступности, вроде воровства фруктов или порчи камер, они принимают как неизбежность. Если случаются более серьезные преступления, арестовывают всех наиболее подозрительных и доставляют в улей, ожидая, что носач прочтет их разумы.

Лукас скривился.

— На самом деле, конечно, разумы подозреваемых читает Мортон. Невиновных отправляют обратно на ферму, а виновных оставляют в улье для подобающего лечения. В нормальных условиях количество серьезных преступлений на морской ферме очень мало. Перспектива подвергнуться чтению разума носачом и пройти продолжительную терапию в улье, похоже, удерживает большинство людей от проблем.

Лукас выжидательно взглянул на Адику.

— Отряд Мортона отвечает за морскую ферму последние четыре десятилетия. Адика семь лет проработал у Мортона, и я надеюсь, он сможет дать нам более детальную информацию и посоветует, стоит ли принимать на себя эту ответственность.

Адика выглядел обескураженным.

— Лукас, ты только что рассказал нам о морской ферме гораздо больше, чем я когда-либо знал. В отделе детали известны только тактической группе Саанви и самому Мортону. Ударная группа получила строгие распоряжения не пытаться узнавать о морской ферме, никогда ее не обсуждать и желательно вообще о ней не думать.

Я потрясенно посмотрела на него.

— Что? Почему?

— Потому что Мортон ненавидел читать разумы подозреваемых с фермы. Занимаясь ими, он надолго выходил из строя, и любое упоминание об этом месте его расстраивало.

Лукас нахмурился.

— Почему у Мортона возникали проблемы с чтением жителей морской фермы?

— Мне казалось, по нескольким причинам. Этих людей пугала сама идея проверки носача, многие их мысли были непонятны, и все они были виновны в чем-то, что в улье считалось преступлением.

— А отклики пограничных телепатов помогали? — спросил Лукас.

— С этими людьми пограничные телепаты бесполезны, — ответил Адика. — Даже Мортону приходилось подолгу изучать каждый разум в попытке понять, совершили подозреваемые обычное правонарушение — эквивалент подросткового проступка на другом уровне улья — или что-то более серьезное.

— Очевидно, эта работа была исключительно тяжела для Мортона, — заметил Лукас.

— Чудовищно тяжела, — согласился Адика. — Он панически боялся Внешки и считал, что разумы жителей морской фермы полны раздражающих образов. К счастью, обычно нам приходилось заниматься инцидентами на ферме лишь раз или два в год. Иногда первая группа подозреваемых оказывалась невиновна или участвовала только в простых правонарушениях, и тогда сотрудникам безопасности морской фермы приходилось собирать вторую группу, чтобы найти виновного.

Адика вздрогнул.