Ураган

Что поделаешь, такова противоречивая жизнь земная и, тем более, жизнь, сотканная из противоречий, продолжающаяся, якобы, после смерти. И Сомневающийся «Неверующий Фома» имел все основания не верить в Воскресение Христово до тех пор, пока не увидит Христа живым и воскресшим после смерти, пока пальцы не опустит в Его кровоточащие раны. Вот и парадокс жизни и смерти, и Воскресения для двух образов: от Одного идёт и льётся на верующих радость и счастье, а от другого – мучение и недоверие. От Одного Светлого, сквозь всю человеческую историю идёт никогда пресекающийся луч пасхального света, пасхальной радости, а от другого – тёмное мучение сомнения и неверий… Как выбирать и кому поверить?.. Но и в сомнениях своих можно положиться на свидетельство Фомы неверующего: руки Христа, прибитые гвоздями, были разведены, как для объятий верующих в Него…

Только и таких случаях у «Свидетелей Иеговы» есть в запасниках тёмные аргументы заявлять, мол, православный перевод Библии для них не авторитетен и практически подложен. Мол, у них есть своя версия перевода с греческого, то есть так называемый «Перевод Нового Мира». Большинство упёртых русских иеговистов этого перевода в глаза не видели потому, что это перевод с греческого на английский язык, а не на русский. Посему Фёдор Иванович и заказал в Ленинской библиотеке и оригинал, и «Перевод Нового мира» на английском языке. Он нашёл и нужную ему цитату на английском: «…unless I see in his hands the print of the nails». Слово гвозди – nails стоит и здесь во множественном числе. По видимости, ни одна из тысяч рукописей Нового Завета, дошедших до нас от первого тысячелетия, не позволяет это место читать иначе.

Только иеговистская версия перевода Нового завета пробует внушить их оппонентам мысль: будто мучение Христос не был распят на кресте, через фальсификацию одной фразы из послания апостола Павла галатам. Святой Павел пишет, что Христос «повешен на древе». Иеговисты же переводят это место: «повешен на столбе». Но у апостола Павла нет в этом месте слова столб (стюлон). Он пишет – ксюлон. А ксюлон – это любой предмет, изготовленный из дерева (отсюда – музыкальный инструмент ксилофон). Живое, растущее дерево обозначается словом дендрон (отсюда – дендрарий как название ботанического сада). Поскольку же в упомянутом тексте Библии стоит слово ксюлон, должно быть всем понятно, что речь идет о дереве как материале, из которого изготовлен крест, а не о дереве как растении. Самое поразительное здесь по соображениям Фёдора Ивановича было то, что иеговистский «Перевод Нового Мира» слово «ксюлон» трактуется как столб (stake). Но сделанный самими же «Свидетелями Иеговы» подстрочный перевод греческого текста Нового Завета на английский язык переводит слово ксюлон совершенно верно – wood, дерево (с смысле прежде всего древесина, материал). Как понять, что в подстрочнике перевод правильный, а в других изданиях и проповедях – иной? Речь идет о вполне сознательном искажении реального текста… Такое могут себе позволить только сектанты. А стоит ли доверять людям, которые разрешают себе такие фальсификации? Итак, у «свидетелей Иеговы» нет серьезных доводов против традиционного христианского понимания казни Христа, как казни именно через крестовое распятие…

«Соответственно, и нет оснований толковать московский ураган как знак гнева Божия именно на православное почитание креста, – подумал Фёдор Иванович, – раз казнь через распятие на кресте обернётся Воскресением… Бог ты мой всё в Новодевичьем монастыре сшилось в ночь на Воскресение… Какой мучительный парадокс для чуткой русской души, и слава Богу, что ты, царь-царевич Фёдор Иванович отметил это, выделил исторический парадокс вихря Новодевичьего под Воскресенье и свет сопротивления смерти, как воскресения русской православной души, достойной и сопротивления смерти и Воскресения воистину… И в воскресенье, бывшее поначалу чёрным, но ставшее потом светлом мы встретились с Верой Алексеевной… С Верой… А до этого повидались с юродивым, вопящем о мщении свыше за наши грехи… Так было ли мщение?.. И я сомневаюсь насчёт мщения и не мщения, как Фома Неверующий, видевший распятие, но не видевший Воскресения Его… Живи и сомневайся… и верь… Ведь ту женщину, в глазах которых сквозило несчастье и потрясение, тоже звали Верой… Верь, Фёдор Иванович, в наши свинские времена с поруганием социальной справедливости и просто человеческой справедливости надобно верить, как мне верить в Веру… Как мне хочется ей, близкой мне по душе и родительским страданиям, рассказать о сёстрах, сопротивляющихся духу смерти и смертельному разрушению, о сестринском хоре, о скором вознесении на купола поверженных вихрем православных крестов».

Глава 7