Ураган

– Начинается, – выдохнул тревожно Фёдор Иванович, – начинается светопреставление…

– Как начнётся, так и кончится, – возразила Мария, – чувствую, не тот напор шквального ветра, которого ожидала…

– Ты, что уже раньше попадал в эпицентр шквала, – спросила побледневшая Вера…

– Приходилось… Давайте перейдём в то место, где ты, пап, встретился с Верой, и откуда вместе наблюдали купола без крестов… со сломанными крестами…

– Хорошо, – сказал Фёдор Иванович и показал рукой на парк через асфальтовую дорогу, напротив стен Новодевичьего, – пошли, Вера Алексеевна, на место нашего первого свидания…

– Ты так хочешь, Маша, – спросила Вера, – интересно, почему… Что-то мне подсказывает, что сегодня мы не увидим срыва с куполов крестов… Не столь сильный вихрь, как я ожидала по прогнозам… Вот и дождь начитается…

– Я должна видеть вас вместе в точке вашего первого свидания, – сказала Мария, – тебя, отец, и Веру, ставшую через какое-то время после вашей встречи здесь моей мачехой… Видите, мне не всё равно, где вы встретились… сошлись, чтобы жить по своему внутреннему распорядку, а потом вместе по общему для вас порядку вещей в мире… А вот и ливень… Здравствуй ливень, рождённый вихрем Новодевичьего…

Действительно сверху по ним ударил сильнейший грозовой ливень, где очертание стен Новодевичьего растворилось в дождевой мгле… Это был очистительный ливень, когда им троим стало окончательно ясно, что шквалистый вихрь, дробивший в воздухе струи дождя, нынче не сорвёт кресты с куполов колокольни и Смоленского собора…

– Юродивого бы того сюда, помнишь, Вер, – сдержанно хохотнул Фёдор Иванович, – убедился бы тот шкет, что мщение неба не бывает постоянным за грехи земные… Не падают ныне золотые кресты с куполов, и не упадут… Не стал бы нынче тот юродивый юродствовать…

– Точно, не стал бы, – подтвердила кивком головы Вера, – как не помнить того чудака, что не принял моего пожелания здравствовать, но поспешил поучать и стращать меня небесным мщением – через срыв крестов по воле Господа…

Самое интересное, что во время этого кратковременного ливня и своего разговора под разверзшимся небом практически не слышали грома и не видели в чёрном небе молний… Через минут десять шквалистый ветер стих, грозовой ливень потихоньку превратился в тёплый дождь, теряющий с каждым мигом свою интенсивность и плотность…

– Кресты на месте, ничего страшного, как, впрочем, и сакрального, не произошло, – сказала Мария, откидывая назад капюшон своего непромокаемого материнского плаща, – как легко и чудно дышится после грозового дождя… Жалко, что молнии воздух в озон не превратили – надышаться озоном хочется для очищения души…

– Ладно, и без озона на душе хорошо и покойно, – отозвалась Вера, – кресты на месте, самое главное… Значит, их хорошо поставили и укрепили, соответственно…

– Не без этого, – хмыкнул Фёдор Иванович, – честно, говоря, я ожидал более сильного шквала… – И тут же громко рассмеялся. – Не тот нынче чёрный вихрь пошёл, ущербным родился…

Вера поддержала:

– Это верно, Фёдор, точно, точно! Как-то всё вышло просто и без заметных природных катаклизмов, ожидавшихся по прогнозам Гидрометцентра и предупреждений МЧС…

– Как говорится, из-за отсутствия гербовой бумаги шквал писался рукой ветра на простой, – ещё раз хохотнул Фёдор Иванович. – Ты, дочка, удовлетворена увиденным?

– Как сказать, – ответила неопределённо и как-то сокрушенно Мария, – наверное, не очень… Я-то, честно говоря, приготовилась при увиденном срыве крестов каяться на коленях за грехи земные, общие и свои собственные грехи своей непутёвой жизни… Как-то нет желания спешить в церковь Успенскую обители… Кресты на месте, и не могли они сегодня упасть… Зато идея одна добрая родилась в моей душе грешной и умной белокурой головке – насчёт Веры…

– Какая такая добрая идея, Машенька, – спросила удивлённо встрепенувшаяся Вера, – поясни, милая…

Мария взяла под руки отца и мачеху и потянула их по косогору вниз к пруду, на набережную.

– Пройдёмся вокруг пруда несколько кружков, я вам подробно изложу суть моей идеи, родившейся в вихрях Новодевичьего под очистительный слёзный ливень неба…

– Хорошо, пойдём и послушаем тебя, – добродушно и покорно согласился Фёдор Иванович.

– Посему бы не послушать, – улыбнулась, как тихое неяркое солнышко, Вера, – тем более, раз это меня касается.

В прогулке по набережной вокруг пруда Мария не торопилась излагать свои идеи, наоборот, своим молчанием и сдержанной внутренней сосредоточенностью подчеркивала важность слов и предложений, которые скоро придётся услышать мачехе и отцу.

– Так вот, дорогая Вера, – начала неторопливо говорить Мария, – мы с тобой завтра едем к тебе в твой город и идём в тюрьму к твоему сыну – вынимать из зоны Игоря… Мне нужен твой Игорь и свидание с ним.

– Так он же бандит…

– Мне и нужен именно бандит, Вера…

– Ему ещё сидеть и сидеть, Маш, – Вера всплеснула руками, – что ты задумала…

– Спасти его от тюрьмы и тебя спасти, подруга, – твёрдо сказала Мария, поставила Веру перед собой, прямо и твёрдо глядя ей в глаза, – вот и суть моей доброй идеи после знамения…