Ураган

– Отец не против, – Игорь поднял руку вверх и показал пальцем, – оттуда…Ух, ты, семилетний коньяк Метаха… Не пробовал отродясь такого, честно…

– Метакса, – поправила его Мария, – но это неважно, называй этот коньяк, как хочешь, лишь бы понравился, когда поминать Игоря Игоревича будем.

– Такой коньяк не может не понравиться, сынок… Мы с отцом Марии именно этим коньяком помянули несчастного Игоря Игоревича, когда приехали сюда посмотреть установку памятника… Вот почему, я попросила взять Марию именно этот чудный коньяк на могилку…

– Помянем, отца не чокаясь, – сказал Игорь, но непроизвольно протянул свою бутылочку к бутылочке Марии.

– Так ведь не положено при поминании, – отстранила Марию его руку, – сам же сказал, не чокаясь…

– Извини, Маш, ты такая красивая, так сияешь радостью и негой, что всё притягиваешь к себе – мои глаза, моё сердце… Душой к тебе тянусь, вот и… – он мгновенно посерьёзнел и произнёс глухо. – Помянем отца Игоря Игоревича…

– Нравится тебе памятник, как могилку устроили – скамейку, столик, – спросила Мария, которую Игорь и Вера посадили в центре, как виновницу торжества освобождения Игоря, да и сооружения памятника, обустройства этой могилы. – Теперь и ты на свободе можешь внести свою лепту…

– Деньги?

– Ты, что, дурачок… Какие деньги… Цветы надо посадить, цветничок на могиле организовать так, как тебе душа подскажет…

– Понял, извини, Маш.

– Отец у тебя боксёром был?

– Да, отличным боксёром, каэмэсом… Тебе расшифровать, что это значит для посвященных, отдающих жизнь спорту…

– Отец твой был кандидатом в мастера спорта, – с сияющей улыбкой сказала Мария, – я сама была каэмэсом по художественной гимнастике, между прочим. А ты пошёл дальше отца, насколько мне известно от твоей мамы…

– Да, я стал мастером спортом… Мой тренер считал, что даже титул мастера спорта международного класса – не мой предел, на змс вёл…

– Да, не довёл…

– Да, Маш, не довёл, к сожалению, дружки, спившиеся боксёры с пути славы сбили… Организовали банду боксёров-разбойников и меня туда втянули… Иных уж нет, а многие далече, тянут свои срока или ушли на пожизненное заключение до смерти в тюрьме…

– Твой тренер, который змс, жив здоров?

– Жив курилка, куда он денется, здоров, как чёрт, хоть сейчас выходи на ринг и посылай своих оппонентов в нокаут… У него нокаутирующий удар, причём с двух рук, правой и левой, бешенный… Он и мне такой же удар с левой поставил… Ведь я левша с детства, как и отец… – Он кивнул головой на памятник. – А с правой руки не успел поставить мне удар, поскольку я в тюрьму загремел…

– Хочешь, я верну тебе твоего тренера, и он быстро поставит тебе удар с правой руки…

– Это невозможно, он же отказался от меня, преступника, бандита… Ведь наши ребята-бойцы меня впереди себя ставили, чтобы я вырубал с одного удара жертву, или самого сильного, а они на подхвате… – Вспомнив это словцо «на подхвате», произнесённое матерью, он внимательно посмотрел на мать, которая не отвела от него своего взгляда. – Вот мама всё знает… всё как есть, как было…

– Отец горько запил не только оттого, что оказался безработным, но и оттого, что сын-боксёр, его надежда в большом спорте, в лихие бандиты подался… По-чёрному запил, жизнь хотел самоубийством закончить… Потому и сдала я его, несчастного, с ума сходящего, со связанными руками в психушку… – Вера перекрестилась и, обращаясь к памятнику, произнесла. – Прости меня, Игорь, не сдала бы тебя в психушку, ты бы дома с жизнью своей покончил… Прости, меня и сына прости… – И предложила со слезами в горле. – Давайте пригубим по глоточку за душу его грешную…

– Какой классный коньяк, никогда такого не пил… Пятилетняя Мета… Метакса, как ты изволишь, Маш, выражаться не произвела на меня никакого впечатления… Даже позабыл, что употреблял случайно…

– А ты пьёшь много?

– Иногда бухал с ребятами крепко…

– Когда со спортом завязал?..

– Когда меня за драку в кабаке дисквалифицировали, звания мастера спорта лишили, и когда тренер змс от меня отказался… тогда центровые меня и подхватили, и повели по тёмным коридорам жизни…

– Центровые – это местные отморозки-бандиты, Маш, они-то ему всю жизнь и испортили… – Вера слёзным голосом стала умолять. – Только не связывайся с ними снова, сынок…

– Связаться-то придётся, мать, ведь многие мои дружки, что в тюряге гниют сейчас, большую часть вины на себя взяли, чтобы мне срок скостить… Некоторые друганы уже коня двинули, это те, что с убийствами связаны… Меня не обвинили из-за их молчания во время следствия, суда, а сейчас их нет на этом свете… но их-то дружки на этом свете, могу мне предъявит… Так что мне разбора не избежать…

– Это понятно, Гера…

– Ты со мной, как с маленьким говоришь, Маш…