Ураган

* * * Вадим говорил намеками, так что ничего нельзя было толком понять. Это заставило Анну Андреевну обеспокоиться. Она достаточно критически относилась к Вере, но даже условное счастье сына казалось Анне Андреевне лучше того, что угадывалось в разглагольствованиях Вадима: роман Андрея с какой-то ученой дамой. Когда Анна Андреевна задала Вадиму прямой вопрос, он смешался. Анна Андреевна заговорила с Андреем: - Расскажи мне об этой женщине. - Ее история вовсе не так интересна, как история ее бабки Зинаиды Петровны Короленко. В семье ее называли "Зинаидой Абиссинской". - Ты же бываешь не у Зинаиды Абиссинской! Андрей рассмеялся. - Пожалуй, нет, но если бы ты ее видела! - Кого? - Зинаиду Абиссинскую, или, попросту, "бабу Зину". - Не хочешь - не говори. Андрей вскочил, обнял мать за плечи. - Смотри: золото, а не день! Едем. Мать быстро вышла из комнаты. Стоя у окна, Андрей думал о том, как бессмысленные пустяки заплетаются, путаются, образуют узлы, которые подчас так трудно, а то и просто невозможно размотать. Так, из-за глупых капризов Веры усложнилась его жизнь. Только из-за того, что жена не может, а вернее - не хочет понять его работы и собственных обязанностей, вытекающих из этого. А теперь мать вообразила что-то еще и о Серафиме. Он не имеет права рассказать матери, что они делают с Серафимой. В ее малогабаритной установке Андрей увидел то, чего не хватало для решения задачи, над которой Вадим безрезультатно бился столько времени. У них теперь будет генератор частицы тау-прим, который уместится в самолете!.. - Андрейка! - Анна Андреевна стояла в дверях. На ней был костюм, шапочка, сумка в руках. - Ты хотел покатать меня? Андрей вел машину, как всегда, быстро. До конца поездки Анна Андреевна делала вид, будто не догадывается, куда он ее везет. Приближаясь к даче, на веранде которой работала Зинаида Петровна, Анна Андреевна сразу отметила скромность дома. Ее удивило, что большая ученая (а Андрей именно так говорил о Серафиме), обладающая хорошим вкусом (Андрей утверждал это), жила в такой скромной дачке. Зато хорош здесь был сад - густой, с беспорядочно разбросанными меж деревьев пятнами цветов. Дорожки поросли травой и походили на лесные стежки. Когда Серафима ввела Анну Андреевну и Андрея на веранду, Зинаида Петровна сидела за столом, заваленным гранками. Маленькой, старчески сморщенной и покрытой темными пятнышками, но крепкой, без дрожи рукой она энергично ставила корректорские закорючки. Седые волосы гладко прибраны в узелок на затылке; на лбу, таком же высоком и выпуклом, как у Серафимы, лежала короткая челка - прическа, по-видимому сохранившаяся у нее с тех пор, когда волосы, сползая на лоб, мешали работать. Как потом оказалось, Зинаида Петровна - в прошлом корректор - и теперь, несмотря на годы, исправно держала корректуру всего, что писала Серафима. Когда Серафима осторожно притронулась к плечу старушки, та спокойным движением скинула очки и с подкупающей простотой протянула руку Анне Андреевне. Можно было подумать, что они давно знакомы или Зинаида Петровна ждала прихода гостей. Анне Андреевне даже подумалось: не подготовлен ли их приезд? Но с облегчением увидела, что радушие старушки относилось ко всем, кто появлялся: она так же поздоровалась с вышедшим из сада полным человеком, которого Андрей назвал Леонидом Петровичем; дружелюбно подала руку почтальонше, принесшей пачку журналов и писем. Анна Андреевна сразу почувствовала себя совсем просто. Леонид Петрович тут, видимо, свой человек - повел ее в сад. И так случилось, что Анна Андреевна через несколько минут говорила с Леонидом Петровичем, как со старым знакомым. - А почему хозяйку называют так странно? - Серафиму Германовну? - спросил Леонид Петрович. Анна Андреевна несколько смутилась: - Я имею в виду Зинаиду Абиссинскую. Леонид Петрович рассмеялся. Срывая травинки и покусывая их, он рассказал историю "Зинаиды Абиссинской".