Ураган

Лиленд загорелась, похорошела и звонко и пылко поддержала Карла Розе: да, не просто грубо, не просто глупо, а совершенно, совершенно бестолково. Она разволновалась так по-женски, что дважды повторила это слово, но этим не кончила.

- У Компании столько денег, - продолжала она,столица рядом, земли - нетронутые, рабочие руки - даровые… Все могло быть тут иначе!

- Иначе и было тогда, в героическую пору! - воскликнул Карл Розе.Правда, старина? Одно дело вторгаться в неизведанное, брать у природы ее добро, другое - тянуть лямку, топтаться на месте, примирившись с глупой рутиной, и лишнего не ждать.

- И вот что плохо, вот что плохо, - говорила Лиленд, взяв мужа под руку. - Вы упустили время, и все упустили, ведь у предприятий, как у людей, бывает разный возраст. Риск - знак юности, а ваша Компания прожгла свою юность и сразу состарилась, одряхлела…

- Она же в тропиках! - возразил старина Джон.

- Дай мне договорить. Так вот, она прожгла молодость, состарилась… Она сейчас как дряхлый старик, который, покоя ради, знать не хочет ни тревог, ни забот.

- Я не совсем вас понимаю, - сказал Карл Розе, испуганно оборачиваясь, словно он ждал нападения. С ним это бывало с тех пор, как много лет назад он увидел на одной станции, что человеку выстрелили в спину. - Не совсем понимаю, но снова скажу, Лиленд, что мы тут зашли в тупик, и выхода из него нет.

- А потому что надо было создать в этом дивном месте содружество людей! Вот и героика. Создать содружество, а не распоряжаться сверху. Так мы и дошли до того, что, страшась смерти, боимся жить и прозябаем, словно трупы, в стеклянных колбах, в этих сетках металлических…

- Ив спирту! - закончил Пайл.

- Вот именно. Здесь только пьяные и похожи на живых.

Произнеся эти слова, Лиленд ощутила, что далека от прежнего своего спокойствия, подобно звездам, сверкавшим на бледном куполе неба, которые, как и она, умирали от жары, дышали с трудом и мерцали, чтобы освежиться. Правда, в отличие от звезд, они могли выпить лимонаду и поиграть в бильбоке.

Старина Джон подбросил шарик и угодил точно. Он хотел отыграться за вчерашнее.

Лиленд, дернув красивым плечом, тоже подбросила и тоже выиграла.

- Настоящие искатели приключений! - воскликнул Карл Розе. Он подбросил шарик неудачно, и Лиленд с Джоном предложили ему повторить. - Это уже будет рутина! Ну-ка, объясни нам, когда и как она начинается!

- Она кончается, когда ты выпускаешь шарик из руки. А у него, у шарика, у твердой и круглой массы, несущейся к цели, начинается пора приключений. Если он угодит точно, это уже будет вторая глава его эпопеи.

Как это ни скучно, а спать надо. За металлической сеткой, в полумраке, голые алчущие призраки принимали на ночь слабительное и снотворное.

Пока мужчины работали в конторе, Лиленд решилась, хоть здесь и легко заблудиться, на свой страх и риск пойти к домику Аделаидо Лусеро. В лимонном платье из толстого шелка она выглядела моложе своих лет. Платье было не от лучшего портного, но красивое, с рукавами кимоно. Японский зонтик осенял цветастым полушарием тускло-золотые волосы, подвязанные лимонной, в цвет платью, лентой.

Все тут было одинаково, зацепиться не за что, того и гляди, заблудишься; всюду лианы с изысканно прекрасными цветами, густые заросли, в которых, как рыбы, снуют и шуршат насекомые. Вдалеке какие-то люди опрыскивали дерево, и казалось, что это водолазы в скафандрах ведут на дне какие-то работы. Чтобы хоть немного укрыться от зноя, они укутались в зелень, и когда к ним поближе подойдешь, они уже похожи на ходячие растения. Одни из них быстро надевают шланг на трубку, торчащую из бака, другие направляют струю на изумрудные гроздья, в которых, иногда фунтов до двухсот весу. Деревья орошает дождь “бордосского бульона”, и они покрываются капельками голубой росы.

Лиленд пошла быстрее. Ей все больше хотелось забыться, отдаться сиюминутным ощущениям. Вот бы встать и стоять под светлой радугой искусственного дождика, брызжущего сквозь раскаленный воздух. Вода вырывается из сонных труб и облаком бесчисленных прохладных капелек оседает на деревьях, недвижных, словно зеленые солдаты под градом крохотных пуль.

Прошла Лиленд и мимо пеонов, очищавших деревья. Дереву, на котором растут “плоды мудрецов”, угрожает столько опасностей, что два дня с утра до вечера его осматривают дюйм за дюймом снизу вверх, а солнце льет сквозь зубчатые листья золотистые струи.

Лиленд видела попугаев и еще каких-то медленно летящих птиц, видела пенистые облака, видела людей, неспешно, по-кротовьи, льющих в пруды керосин, чтобы цапли не расплодились.

Донья Роселия Лусеро услужливо и быстро подала ей стул. Самый лучший в доме. Как же еще, когда сеньора такая вежливая, такая свеженькая, хоть и устала по жаре, такая скромная! Хозяйка никак не могла выразить иначе свою радость, ибо не знала по-английски ни слова, а Лиленд не знала ни слова по-испански.