— Всем доброе утро. Сейчас семь наших транспортных самолетов занимают позицию над ульем, и к нам присоединяются четыре эскадрильи истребителей. Одна эскадрилья полетит перед нашей группой, две другие займут место по бокам от нас, а четвертая станет замыкающей. Мы надеемся, эта демонстрация силы произведет впечатление на жителей морской фермы, особенно на нашу цель.
— Мою ударную группу она явно впечатляет, — сухо заметил Адика. — Илай, вернись на место.
— Я просто хотел посмотреть в окно и посчитать боевые самолеты, — сказал тот.
— Сядь! — приказал Адика.
Илай неохотно подчинился.
— Я просил у Золотого командира Мелизенды эскорт из двух боевых эскадрилий, — добавил Лукас. — Она решила послать четыре, потому что они сформируют более плотный строй.
— В боевую эскадрилью входят двенадцать самолетов, — сказал Адика. — Так что Илай может попытаться умножить двенадцать на четыре и узнать число истребителей, а не бегать по самолету и смотреть в разные окна.
— На самом деле, истребителей сорок девять, — уточнил Лукас. — Золотой командир Мелизенда сказала, мол, прошли годы с тех пор, как она возглавляла целое звено самолетов. Так что она тоже там.
Я не знала про талант Мелизенды к пилотированию, но казалось разумным, что глава обороны улья и сил законопорядка обладает вложенным умением летать на истребителях. Я повернулась и взглянула в окно на группу пассажирских и более отдаленных, гораздо меньшего размера боевых судов.
Каково это — управлять военным самолетом? Мелизенду это возбуждало или?..
Я отключила передатчик и откинулась на специально сконструированную подушку, повторяющую контуры моего позвоночника.
Но как бы ни старалась сосредоточиться на управлении самолетом, как бы ни прислушивалась к музыке моторов, я не могла заглушить тревожные голоса в глубинах своего разума.
Сила ума Мелизенды захватила меня, а ее мощная личность поглотила, вынуждая ощущать себя ею, а не собой. Теперь же жуткие образы заставили меня вернуться в свою голову.
Я научилась думать о знакомых людях и автоматически связываться с их разумами, но с Мелизендой этого не должно было произойти, поскольку я лишь раз читала ее мысли прежде. Возможно, сложный ум особенно запоминался, или мысли обо мне внесли свой вклад, но я сочла настоящей причиной, заставившей меня связаться с этим разумом, неистовую силу ее эмоций.