Ураган мысли

- Ордер готов? - спросил Царьков.

- Готов, - ответил молодой человек, покопался в груде бумажек на столе, вытащил нужную и протянул Царькову. Через секунду я рассматривал ордер на проведение нейронного сканирования. На основании статьи такой-то УПК Российской Федерации разрешается применение нейронного сканера при допросе Игоря Денисовича Гончарова, ИНН такой-то, подозреваемого в совершении преступления первой степени социальной опасности. Первой степени? Я прочитал эту строчку еще раз. Действительно, так и написано: первой степени. Что же, интересно, мне инкриминируют? Даже убийство - это вторая степень социальной опасности. Я попытался вспомнить школьный курс основ государства и права. Первая степень… насильственное свержение конституционного строя и подготовка к оному… терроризм во всех формах… разжигание межнациональной и межрелигиозной розни, а также сексуальной нетерпимости… пропаганда сатанизма и ваххабизма… измена Родине… больше ничего не могу вспомнить. Я спросил:

- В чем конкретно меня обвиняют?

- Обвинение будет предъявлено в трехдневный срок. Или в тридцатидневный, смотря что покажет сканер. Все прочитал? Садись в кресло.

Я сел в кресло. Молодой человек, похожий на хакера, сноровисто защелкнул защелки, крепящие к креслу мои руки и ноги. На голову мне надвинули массивное сооружение, похожее на несоразмерно большой и тяжелый шлем, и я перестал видеть и слышать. Я впал в ступор, думать стало трудно, мысли вяло ползали по мозгу, как умирающие тараканы в рекламе «Верминатора».

Что мне делать? Сейчас, если я ничего не сделаю, они узнают все, что я думал и чувствовал последнюю неделю. Они поймут, что я умею не только делать деньги из ничего, но и убивать людей. А еще они поймут, что вирус «Ниндзя» в их закрытой сети завелся вовсе не из-за ошибки администратора. Какой вывод они сделают из всего этого? Я вспомнил фильм про девочку, которая умела воспламенять взглядом, и решил, что они не сделают никакого вывода. Потому что я уже сформулировал приказ. Я отдал приказ, и мне показалось, что вокруг моей головы появился темный нимб, который стал быстро расширяться во все стороны, причем, чем дальше уходили его края, тем бледнее он становился. Когда нимб достиг в диаметре нескольких метров, он бесследно растаял. Я расслабился и стал ждать, что будет дальше. Ждать пришлось недолго.

Шлем отъехал назад, и я снова стал видеть и слышать. Лампа дневного света под потолком, раньше казавшаяся не особенно яркой, теперь ослепила меня. Я начал моргать и жмуриться. От яркого света на глазах выступили слезы, хотелось утереть их рукой, но руки были привязаны. Я прислушался к разговору.

- Ни хрена себе! - голос одного из амбалов.

- Ты уверен? - это Царьков спрашивает молодого человека, похожего на хакера.

- В чем тут можно быть уверенным? - это оправдывается вышеупомянутый молодой человек. - Управление «Ф» так и не дало нам полный отчет о том случае. Я не знаю, что именно у них случилось, может, там было совсем другое. Все, что я знаю - это то, что, когда под ментоскопом допрашивали Эль Янтара, томограф вышел из строя при первоначальной настройке. То есть, сразу же после включения. Здесь та же самая хрень.

- Сколько времени нужно, чтобы починить этот гроб?

- Если не придется ничего менять по-крупному, часов пять-семь.

- А если придется?

- Несколько дней, может быть, неделю. А то и месяц, если на складе не окажется нужных деталей.

Царьков нецензурно выругался. Он подошел ко мне, оперся руками на подлокотники кресла и вплотную приблизил свое лицо к моему. Его лицо было перекошено от злости и ненависти. Да, я не ошибся, от ненависти. Он сказал:

- Что, парень, думаешь, ты самый умный? Что в спецслужбах одни дураки работают? Что мы не знаем, что «Аль-Адха» умеет противостоять нейронному сканированию? Сейчас ты мне все расскажешь. Когда ты был завербован?

- Чего? - я искренне удивился и тут же получил смачную пощечину.

- Все! Игры кончились. Не хочешь говорить по-хорошему, будем по-плохому. Когда был завербован?

Еще одна пощечина. На этот раз я попытался закрыться рукой, но мои руки намертво прикреплены к подлокотникам. Во мне вспыхнуло бешенство.

- Пошел на ***! - крикнул я. - Я ничего не знаю ни об «Аль-Адха», ни о… Я получил еще один удар в лицо. Кто-то из амбалов посоветовал Царькову:

- Зуб не выбей, а то придется отмазываться. Я отчаянно выкрикнул:

- Еще один удар и ты труп! Царьков рассмеялся.

- Говори!

- Я никогда не был завербован! Я вообще не завербован! Мне наплевать на ваши глупые игры, я ничего не знаю об «Аль-Адха», я не умею ломать ментоскопы. Я обычный российский студент…

Еще один удар, теперь уже кулаком. Мой левый глаз начал заплывать. Я яростно завопил:

- Ну все, *****, ************! - и включил насос. Царьков уменьшился, отдалился, стал прозрачным и исчез. В комнате воцарилась тишина.