Ураган. Последние юнкера

— Ну и молодец же вы барышня, — развел руками ошеломленный старик. — Ведь этакую штуку сыграть! — улыбнулся он. — Ну, молодой человек, или я уж не знаю, может быть, барышней вас назвать, — обратился он к юнкеру. — Ножки ее вы должны целовать. Ведь такую штуку нескоро поймешь, не то что придумаешь. Ай да молодец! А те идиоты поверили? — залился он добродушным смехом, забывая, что минуту назад и сам был обманут таким же образом.

— Вот, что нам дальше делать? — произнесла Наташа. — Не посоветуете ли доктор.

Лицо врача приняло озабоченное выражение.

— Статский костюм мы ему достанем, — продолжала Наташа, — но жить ему тут нельзя. Да и вида у него нет. Думала я, что, может быть, родственники у него здесь найдутся, но он одинешенек в Москве. Даже знакомых не имеет. Прямо не знаю, что и придумать.

— Так вы здесь один? — обратился доктор к юноше.

— Да один. Родители мои в Тамбове живут.

— Что же, ваш батюшка там служит?

— Нет, он в отставке. Он бывший морской офицер. Капитан 2-го ранга.

— Ах так он моряк. А фамилия как.

— Корсаков.

— Корсаков, Не Николай ли Воиныч?

— Да, — удивился юнкер.— Моего отца действительно Николаем Воинычем зовут.

— Господи ты боже мой! Да ведь это мой старый друг, приятель. Ведь я сам бывший морской врач и в молодости немало поплавал с вашим отцом. Так вот он куда, в Тамбов, забился. Ну и времена, — задумчиво произнес старик. — Вот что, господа. Эту ночь, уж как- нибудь, пусть молодой человек переночует здесь, а завтра, когда стемнеет, я снова зайду, как бы больную навестить, да и уведу его с собой. Связи, где нужно, у меня найдутся, документ я вам устрою. Жить же пока что будете у меня. Об этом не беспокойтесь. Так вы сынок Коли Корсакова. Корсар, как мы его звали. А как вас зовут?

— Алексеем.

— Под счастливой звездой ты родился Алеша, или матушка твоя, Анна Тимофеевна, Бога за тебя умолила. Так, значит, до завтра, — вставая, произнес он, пожимая руки молодых людей.

Принесенные Марией Васильевной костюмы ее покойного мужа как нельзя лучше пришлись на Корсакова, и когда он, переодевшись, позвал Наташу, она прямо не узнала его.

— Не забывайте же меня, заходите, — говорила она на другой день, провожая юношу с пришедшим за ним доктором.

— Что вы, Наталия Владимировна. Разве смогу я забыть мою спасительницу? Обязательно буду наведываться.

Потянулись тяжелые дни владычества большевиков. Курсы бездействовали и Наташа тосковала без дела. Почти каждый день, с возвратившейся наконец домой Женей, навещала она Шелугиных. Безрадостно был в этой, прежде шумной и веселой, семье. Ольга Васильевна после смерти мужа долго не могла оправиться. Большую часть дня она просиживала у окна, устремив неподвижный взгляд перед собой. О смерти сына ей не сообщили, боясь вызвать новый припадок. Но странное дело. Она как будто знала, что ее Мити нет на свете. Ни разу она не спросила о нем, а в его комнату вовсе не входила. Бедная Леля сбилась с ног бегая по очередям и ухаживая за больной матерью. Однажды зайдя к Ше- лугиным и видя, что Леля уже примирилась с мыслью о смерти брата, Наташа ей передала его последнюю волю.

— Да я уже хлопочу о разрешении выехать. Я и сама понимаю, что здесь пропадем. Как только получу это разрешение, мы с мамой немедленно выедем.

— А куда ты думаешь ехать?

— Мы собираемся в Задонск. Это маленький городок в Воронежской губернии, в котором мой дядя служит земским врачем. К нему-то я и собираюсь везти маму. Дядя уже звал нас однажды, да мама не хотела расставаться с Митей, ну а теперь... — и бедная девушка заплакала. — Теперь нет причин оставаться здесь. Вот продам обстановку, сколочу денег и двинусь.

Вернувшись от Шелугиных, Наташа застала у себя Корсакова.

— А я к вам проститься пришел.

— Это куда же вы собрались?

— Да еду на Дон. К Корнилову.

— На Дон? К Корнилову?

— Да, я уж и документами, разумеется фальшивыми, обзавелся. Завтра уезжаю.

— А что там на Дону? Правда ли, что там собирается армия против большевиков?

— Слава богу — правда.

— Что же, Корнилов всех принимает?

— Зовет, Наталия Владимировна. Всех зовет, кто только любит Россию.

— Знаете что, я поеду с вами. Принимаете в попутчицы?

— Вы хотите ехать? — обрадовался Корсаков. — Вот это я понимаю! С радостью принимаю. Я вам документы достану, да и в дороге помогу.

— Насчет документов я сама справлюсь. Помните, когда вы тут лежали под видом моей подруги, меня этот красногвардеец приглашал в сестры. Так вчера я получила повестку явиться в санитарную часть для получения назначения. Вот я и думаю сходить туда сегодня. Записаться и взять от них удостоверение в том, что я большевистская сестра.

— Прекрасная идея. Только боже вас сохрани проситься служить на юг. Они очень подозрительны и, пожалуй, следить за вами будут. Ведь ими уже издан приказ, запрещающий офицерам ездить в местность, расположенную вблизи Дона.

— Да что вы?

— Да, они очень осторожны и подозрительны. Ну да не беда. Свидетельство о вашей принадлежности к их организации во многом может облегчить дорогу.

— А вы не знаете, много народу собирается ехать на Дон?