Ураган. Последние юнкера

Потянулись бесконечные часы. Хотя разбитое окно завесили какой-то тряпкой, все же в купе было очень холодно. Разговор не клеился, так как каждый боялся проговориться и выдать себя. Только солдаты не унимались, описывая друг другу, как они проклятых ахфи- церов и юнкеров били. От их разговоров становилось тяжело на душе, так что Наташа старалась не слушать их, однако это ей плохо удавалось.

— Выскочил этта он из дверей, — слушала она. — Оглянулся во все стороны, перекрестился да ходу. Ну, я за ним. Стой, кричу. Все одно не уйдешь. А он еще пуще бежать. Я уж думал улизнет, а стрелять на бегу все одно не попадешь. Вдруг вижу навстречу женщина идет. Куфарочка, надо быть. Я ей и крику: держи контрреволюцию, не то убегет. Она, как глянула, да и вцепилась, словно кошка. Он и туды и сюды, все встряхнуть ее старается, но куды там, не выпустила. Волочится за ним да и шабаш. Тут уж я добег, да штыком в спину. Он и повалился. Поворотил этта я его мордой кверху, гляжу и не дышет. Видно в самое сердце угодил.

— А молодой? — заинтересовался рабочий.

— Да так, призывного возраста. Еще и усов-то нет.

— Ну, а женщина-то эта что?

— Да что ей. Поглядела на него, плюнула, да и пошла себе.

— Ишь ты, какая храбрая, даром что баба.

— Да лютей бабы, братец ты мой, ни одного мужика не сыщешь. Вот я расскажу, как бабы одного юнкера распяли...

Но тут Наташа пересилила себя и перестала слушать. Под шум колес и монотонные разговоры солдат, сама того не замечая, она уснула. Была уже глубокая ночь, когда она проснулась от неудобного положения и от шума открываемых дверей.

— Ваши документы, — услышала она повелительный окрик появившегося в дверях солдата.

«Господи! Что-то будет, — мелькнуло в ее голове. — Ведь здесь почти все с фальшивыми документами».

Между тем солдат брал передаваемые ему бумаги и с недоуменным видом, повертев их перед глазами, возвращал обратно.

«Батюшки, да ведь он безграмотный, — обрадовалась Наташа. — Вот так контроль! Нечего сказать!»

Когда солдат удалился, все облегченно вздохнули.

Нескончаемой казалась дорога. Но все же наконец приехали на станцию Лиски, где пассажирам объявили, что поезд дальше не пойдет.

Перенеся вещи в буфет, группа наших знакомых принялась обсуждать положение.

— Сходите, Алексей Николаевич, — попросила Наташа. — Узнайте, может быть, куда-нибудь еще пойдут поезда.

— Я только что справлялся, — подходя к группе своих попутчиков, заявил тот пожилой человек, которого Наташа считала офицером. — Через полчаса идет поезд на Царицын, а через три часа на Новочеркасск. Сдается мне, что нам по дороге, — шепотом прибавил он. — Я в Новочеркасск пробираюсь, как, кажется, и вы, господа.

— Да, мы туда, — отвечал ему Корсаков.

Убедившись, что их никто не подслушивает, пожилой офицер стал советовать ехать на Царицын.

— Уж очень сильно возбуждает подозрение самое слово Новочеркасск. Правда, на целые сутки дольше, но зато вернее.

— Нет, господа, — возразила Наташа. — Вы как хотите, а я поеду прямо на Новочеркасск. Уж очень надоело ехать, а к тому же мне, как женщине, и не так опасно.

— Это верно, — согласился пожилой офицер. — Да оно и лучше будет, если мы разделимся. Большая группа скорее вызовет подозрение.

— Что касается меня, — произнес Корсаков, — то я с вами не расстанусь. Еду на Новочеркасск.

— Так и порешили: Наташа и Корсаков едут прямо, а все остальные через Царицын. В таком случае, идемте, товарищи, — взяв на себя роль старшего, произнес пожилой офицер, взваливая на плечи свой мешок. — Поезд уже подан. Как бы без места не остаться.

День клонился к вечеру, когда Наташа и Корсаков уселись в поезд, шедший на Новочеркасск. На этот раз в вагонах было просторно, и они без труда поместились в купе третьего класса. Поезд шел тихо, останавливался на каждом полустанке. Наташа, взобравшись на полку для багажа, крепко заснула. Она не слышала ни остано-

вок, ни контроля, не заметившего ее, и проснулась, когда уже совсем рассвело. Поезд стоял.

— Где мы? — обратилась она к дремавшему Корса

кову.

— Да вот уже больше часу, как стоим на станции Дебальцево. Но вы знаете какая драма? Поезд дальше не пойдет.

— Да что вы? — заволновалась Наташа.

— Да. Говорят, что где-то близко белогвардейская банда, потому и боятся отправлять поезд.

— Но, может быть, еще очистят дорогу.

— Очистить-то очистят, но, судя по разговорам, не скоро.

— Вот тебе раз. Что же нам делать?

— Подождем пока, а там видно будет.

Целый день молодые люди просидели, не выходя из вагона. К вечеру в вагоны набилась такая масса ищущих ночлега людей, что дышать стало трудно.

— Знаете что, Наталия Владимировна. В соседнем вагоне есть дамское отделение. Попробуйте там устроиться. Все-таки легче будет, чем здесь.

В дамском отделении оказалось просторно, так что Наташа устроилась в полупустом купе. Наташе не спалось, и она лежала с открытыми глазами, мучительно дожидаясь дня. Вдруг внимание ее было привлечено топотом ног двигавшейся толпы. Выглянув в окно, она увидела человек двадцать вооруженных солдат и какого-то статского господина, державшего фонарь.