Ураган. Последние юнкера

«Утверждаю», — вновь написал Корнилов.

— А это вот оправдательный приговор касается командира красного отряда.

— Почему же оправдательный? — удивился Корнилов, принимаясь читать приговор. — Так. Он вам доказал, что умышленно не принял охранительных мер, чтобы облегчить нашу задачу? Знаете, не верю я этому. Мер он не принял потому, что не допускал возможности нашего наступления в такую погоду. Я и сам не предпринял бы его, если бы знал, что погода так круто изменится. Гм, при нем оказалось предписание моего московского агента. Ах, вот что! Его опознал и за него поручился ротмистр Зайцев. Да, вы правы, конечно. Хотя я почему-то на верю ему. Впрочем, будущее покажет, а пока я и этот приговор утверждаю.

— Ваше превосходительство, — раздался голос дежурного адъютанта. — Командир конного отряда прибыл за инструкциями.

— Хорошо. Пригласите его сюда.

— Вас я очень благодарю, — обратился Корнилов к председателю суда. — Теперь же прошу извинить, — продолжал он вставая. — Приговор передайте старшему адъютанту для исполнения. Сами идите отдыхать. Ведь еще не спали, пожалуй.

— Да, признаться, пока нашел квартиру и устроился... так и утро наступило, а тут суд начался, — отвечал старик, пожимая протянутую ему руку.

Только что он вышел, как перед Корниловым появился молодой, лет тридцати пяти, полковник, командующий конным отрядом.

— Здравствуйте, садитесь, полковник, — приветствовал его Корнилов. — В каком состоянии ваш отряд?

— Через час буду готов к походу, ваше превосходительство. Только должен доложить, что люди, после вчерашнего перехода, еще не успели отдохнуть, отогреться и обсушиться. Кроме того, есть человек восемь с отмороженными ногами.

— Все это я знаю, но обстоятельства не позволяют ждать. Необходимо сегодня же, пока красные не успели стянуть сюда подкреплений, выполнить одну операцию. Через час вы со всем своим отрядом отправитесь в станицу Калужскую и отвезете генералу Покровскому мой приказ немедленно перейти со всеми своими силами и обозами сюда. Посылаю вас со всем вашим отрядом потому, что предполагаю на вашем пути присутствие неприятельской конницы. Предполагаю, что генерал Покровский выступит не позже завтрашнего утра. На всякий случай, чтобы обезопасить движение обоза, завтра же утром я вышлю вам навстречу полк пехоты, который встретит вас на полдороге. Ну-с, с Богом, — протягивая руку, закончил он.

Простившись, полковник все еще не уходил.

— Что, у вас еще что-нибудь есть для доклада? — поднял голову Корнилов.

— Так точно, ваше превосходительство. У меня есть, просьба о зачислении в мой отряд только что прибывшего в армию ротмистра Карягина.

— Это какого Карягина? Не того ли, что в плен прошлой ночью взят?

— Так точно, ваше превосходительство.

Корнилов нахмурился.

— А вы хорошо его знаете?

— Да я-то его вовсе не знаю, но офицеры отряда просят за него. Уверяют, что он прекрасный офицер.

— Ох не верю я что-то этому Карягину. Ну да уж ладно. Берите его к себе. Только рекомендую вам, хотя бы первое время, присматривать за ним. Понимаете?

— От души поздравляю тебя, — набросился на Карягина Зайцев, выскакивая из канцелярии и заключая его в свои объятия. — Во-первых, Корнилов утвердил твой оправдательный приговор, а во-вторых, ты назначен в наш отряд. Только, к сожалению, нам ровно через час выступать в поход, так что тебе надо поторопиться.

— Погоди, дружище, — остановил его Карягин. — Как же я смогу через час двигаться в поход, если у меня даже коня нет?

— Это, брат, все пустое. Важно друзей иметь, а остальное приложится. Ты ни о чем не беспокойся, так как и коня и оружие я уже приготовил для тебя. Скажу больше. Я было приготовил маленький закусон с водочкой по случаю твоего прибытия, да вот этот срочный поход все спутал. Приходится закусон отложить до завтра.

Разговаривая таким образом, приятели вышли на площадь, направляясь к расположение своего отряда.

Окончив свое дежурство на околице станицы, моряки только что вернулись домой в отведенные им хаты.

— Ну-с, господа, — разместив всех людей своего взвода у входа в комнату, предназначенную для него и нескольких старших офицеров, воскликнул Глеб. — Теперь на боковую. Пускай хоть сам Вельзевул вылезает из ада — не поднимусь. Ба! Это что? — веселым голосом продолжал он при виде большого блюда с варениками, крынки сметаны, нарезанного сала и бутылки водки, расставленных на столе. — Держу пари, что это Кудинов распорядился.

— Конечно, Глеб Николаевич, это я. У нас охотников покушать хоть отбавляй, а вот приготовить да позаботиться никого не сыщешь.

— Ай да молодец, Кудиныч! Так вот, господа, заявляю четырехчасовую готовность. Можно снять патронташи и шинели.

— Боже, как хочется спать, — простонал Бутенев, слезая с печки, на которую он забрался, чтобы отогреться.

— Так чего же ты слезаешь? Ты уж и спал бы себе, — откликнулся Басов.

— Да, спал бы. Знаю я тебя. Слопаешь все вареники, а я голодным останусь.

— Экая беда, зато выспишься.

Сняв мокрую одежду, все уселись за стол.