Ураган. Последние юнкера

— Да, я это знаю.

— Как вы назвали его? Ротмистр Карягин? — вдруг заинтересовалась Наташа.

— Да, ротмистр Карягин. А вы знаете его? — в один голос спросили Глеб и Кудинов.

— Я знала одного ротмистра Карягина. Еще во время немецкой войны мне, к сожалению, пришлось познакомиться с ним. Впрочем, я не уверена, что это именно он. Мало ли бывает однофамильцев.

— А почему вы сказали «к сожалению»?

— Да как вам сказать? Уж очень был нехороший человек и массу мне неприятностей причинил.

— А вы не помните, какого он был полка и как его имя? — спросил Кудинов.

— Тот Карягин был N-ского полка, а звали его, кажется, Матвеем Всеволодычем.

— Прекрасно. Завтра же я узнаю, тот ли это Карягин.

— Так меня это вовсе уж не так интересует, — разливая чай, улыбнулась Наташа.

— Все равно я узнаю. Все-таки интересно получать лишнюю характеристику этого молодца.

Долго еще сидели молодые люди, болтая между собой и рассказывая эпизоды из минувшей войны. Наконец Глеб, заметив утомленный вид Наташи, начал прощаться.

— А славный у вас брат, — как бы отвечая на собственные мысли, произнесла Наташа, проводив гостей.

— Правда, хороший человек? — оживился Коля.

— Вот бы вас обвенчать, тогда будет пара отличнейших людей.

— Полно вам вздор говорить, — рассмеялась она. — Вы вот лучше поворачивайтесь-ка на бок и постарайтесь заснуть. Сейчас я потушу лампу.

Несмотря на усталость после целого дня, проведенного на коне, Карягин долго не мог заснуть.

«И чего ж волнуюсь? — задавал он себе вопрос. — Пока был в Петербурге, в Москве, так далеко от нее, был совершенно спокоен, теперь же знаю, что она здесь, близко и тем не менее не могу успокоиться. Как бы это ловчее узнать, где она служит? Ведь о моем присутствии она и предполагать не должна. Гм, ну да завтра увидим. Авось, что-нибудь придумаю».

Солнце только что взошло, когда Карягин входил в станичную школу, в которой расположился лазарет.

— Могу ли я видеть старшего врача? — обратился он к дежурной сестре.

— Старший врач еще не скоро придет. Он вчера до трех часов ночи делал операции, так что, вероятно, еще спит.

— Какая досада, — произнес Карягин, делая вид, что хочет уходить. — А может быть, вы, сестра, не откажетесь мне помочь?

— С удовольствием, если смогу. Да вам, собственно говоря, что угодно?

— Видите ли, мне поручено пригласить в наш отряд одну из сестер, так я хотел бы просмотреть списки. Может быть, найду знакомую, что было бы гораздо приятнее и для нее и для нас.

— Навряд ли это вам удастся, так как сестер в лазарете не хватает. Доктор, я уверена, ни за что не согласится отпустить хотя бы одну. Впрочем, попытайтесь. А списки можно получить у старшей сестры. Она в операционной. Погодите минутку, я о вас доложу.

Старшая сестра приняла Карягина очень любезно. Она предложила ему чаю, а сама отправилась за списками.

— Трудно вам приходится? — обратился Карягин к дежурной.

— Ах, и не говорите! Такая масса раненых, сестер мало, а об удобствах и говорить не приходится. Сами знаете, что мы живем на подводах под дождем, под снегом. Нет, наше положение не то что тяжело, а прямо ужасно, — томно прикрывая глаза и слегка картавя, отвечала сестра, видимо, довольная случаем пококетничать с красивым офицером.

— Вот, извольте вам списки, — произнесла старшая сестра, входя в комнату и усаживаясь за стол.

Карягин внимательно прочитал списки, но желанного имена не нашел.

«Да неужели же я обманулся и ее здесь нет?»

— Однако немного у вас сестер, — возвращая списки, произнес он. — Неужели же это все сестры и больше ни одной нет во всей армии?

— Нет, есть еще несколько, но те не подчинены лазарету. Они имеют свои, специальные назначения. Вот здесь, если вас интересует, список сестер, прикомандированных к различным частям, — подала она Карягину еще одну тетрадь. — Их всего двенадцать душ. Есть и еще две сестры, которые хотя и числятся при нашем лазарете, но нам не подчинены, а ухаживают за двумя ранеными, по особому распоряжению начальства.

— А вы не помните их фамилии?

— Позвольте, одна, кажется, Краевская. Она ухаживает за подполковником, князем Хивинским, а другая, если не ошибаюсь, Воробьева. Она приставлена к одному тяжелораненому моряку.

«Нашел!» — обрадовался Карягин и вслух добавил: — Извините, сестра, за беспокойство. Что ж делать? Волей-неволей нам придется отказаться от нашего проекта. Мы и не предполагали, что сестер так мало. Извините за беспокойство!

— Куда же вы так торопитесь? Выпейте еще стаканчик, — угощала его дежурная.

— Нет, благодарю вас. Я имею еще массу поручений. Боюсь, что не успею их выполнить. Времени так мало.

«Так этот мальчик была она, — рассуждал Карягин, возвращаясь домой. — И как я мог не узнать ее? Ну, теперь можно будет начинать действовать».

При входе в ворота Карягин чуть не столкнулся с выходившим из них Кудиновым. Вежливо поклонившись, он хотел было пройти во двор, но Кудинов остановился в воротах и, не отвечая на поклон, смерил его насмешливым взглядом с головы до ног и, засвистав какой-то мотив, двинулся на улицу.