«Ураган» с острова Наварон

 Конструкция выглядела весьма ненадежной — старый шаткий деревянный подвесной мост, готовый в любой момент рухнуть под собственной тяжестью. Но еще хуже было само месторасположение мостика, которое, казалось выбирал человек с извращенной психикой, ибо над всем сооружением на высоте сорока футов нависал огромный валун, который, по всем признакам, не был надежно закреплен, и лишь отчаянные смельчаки рискнули бы задержаться здесь дольше не обходимого. Справедливости ради следует отметить, что иного места для строительства моста и нельзя было отыскать.

Вдоль реки пролегала узкая тропинка, усыпанная камнями. Она огибала место, которое вполне могло служить бродом, если бы не выглядело весьма опасным для жизни, и, петляя вслед за рекой, терялась из виду.

Генерал Вукалович опустил бинокль, повернулся к человеку, лежавшему рядом, и улыбнулся.

— Все спокойно на восточном фронте, а, полковник Янци?

— На восточном фронте все спокойно, — согласился Янци — невысокий моложавый человек с веселым, плутоватым выражением лица и неожиданно седыми волосами. Он переменил позу и посмотрел на север. — Но, боюсь, не очень спокойно на северном.

Вукалович повернулся и снова поднес к глазам бинокль. Улыбка сползла с его губ. Менее чем в трех милях под лучами утреннего солнца ясно просматривалось лесистое Зеницкое Ущелье, за которое в течение многих недель велись жаркие бои между оборонительными частями генерала Вукаловича под командованием полковника Янци и подразделениями наступающего 11-го армейского немецкого корпуса. То тут то там вспыхивали частые огоньки выстрелов, слева сплошной стеной к безоблачному голубому небу поднимались клубы дыма, а вдали не прекращалась ружейная стрельба, изредка заглушаемая артиллерийскими залпами. Вукалович отстранил бинокль и перевел взгляд на Янци.

 — Ослабляем силы противника накануне его атаки?

— Разумеется. Решающей атаки.

— Количество танков?

— Трудно сказать. Сведения противоречивые Мой штаб сопоставил разные данные и определил, что их сто пятьдесят.

— Сто пятьдесят!

— Так подсчитали. И по крайней мере пятьдесят из них — «тигры».

— Боже всевышний, хорошо бы оказалось, что в вашем штабе разучились считать. — Вукалович усталым жестом потер воспаленные глаза: он не спал уже две ночи. — Пойдемте посмотрим, сколько удастся насчитать нам.

Теперь шеренгу возглавляли Мария и Петар, а Рейнольдс с Гроувзом, явно не желая ни с кем общаться, замыкали цепочку, растянувшуюся на пятьдесят ярдов. Мэллори, Андреа н Миллер ехали рядом по узкой тропе. Андреа вопросительно посмотрел на Мэллори.

— Есть какие-нибудь соображения о причинах смерти Сондерса?

Мэллори мотнул головой. — Спроси что-нибудь по легче.

— А радиограмма, которую ты передал ему для эфира. Что там было?

— Рапорт о нашем благополучном прибытии в лагерь Брозника. Больше ничего.

— Психопат, — объявил Миллер. — Тот, кто орудовал ножом. Только психопат может убить из-за подобной причины.

— Может, он убил вовсе не поэтому,— тихо сказал Мэллори. — Может, он думал, что донесение совсем иного рода.

— Иного рода? — Миллер взметнул бровь так, как он один умел это делать. — И что за… — Он перехватил взгляд Андреа и осекся. Они с любопытством наблюдали за Мэллори, который замкнулся и ни на что не обращал внимания.

Как бы то ни было, подобное состояние Мэллори продолжалось недолго. Он поднял голову с видом человека, который принял определенное решение, окликнул Марию и натянул поводья. Они подождали, пока Рейнольдс и Гроувз не поравнялись с ними.

— У нас есть немало вариантов дальнейших действий, — объявил Мэллори, — и к лучшему это или к худшему, но я решил, что мы поступим следующим образом. — Он мимолетно улыбнулся. — Думаю, к лучшему, поскольку таким путем мы быстрее всего выберемся отсюда. Я переговорил с майором Брозником и узнал, что хотел. Он сообщил мне, что…

— Значит, все-таки раздобыл информацию для Нойфельда.— Если Рейнольдс и попытался скрыть нотки презрения в голосе, это ему совершенно не удалось.

— К черту Нойфельда, — горячо воскликнул Мэллори. — Партизанские разведчики обнаружили место, где под арестом содержатся четверо наших агентов.

— Ах так, — сказал Рейнольдс. — Но тогда почему партизаны ничего не предпринимают?

— Причина ясна. Агенты находятся в заключении  в глубине немецкой территории. Высоко в горах, в неприступном блокгаузе.

— Ну а мы, что‚ мы-то можем сделать для них?

 — Очень просто.— Мэллори тут же поправился. —  То есть, теоретически просто. Мы их вызволяем и сегодня же уходим.

Рейнольдс и Гроувз уставились сначала на Мэллори, потом друг на друга с выражением откровенного недоумения. Андреа и Миллер старательно прятали глаза.

— Вы с ума сошли! — констатировал Рейнольдс, ничуть не сомневаясь в справедливости своих слов.

— Вы с ума сошли, сэр, — сказал Андреа с укоризной.

—Так оно и есть! — упорствовал Рейнольдс. — Уходим? Ради Бога, куда уходим?

— Домой. В Италию.

— В Италию! — Рейнольдс переваривал это поразительное известие не менее десяти секунд, после чего саркастически усмехнулся. — Я полагаю, мы туда полетим?