«Ураган» с острова Наварон

Каждый ряд фаланги состоял из пятидесяти человек, а всего рядов насчитывалось двадцать. Сцепив локти, и наклонившись вперед, люди в шеренгах чрезвычайно медленно и с большим усилием передвигались по снегу. Такому медленному шагу удивляться не приходилось — первая шеренга прокладывала себе дорогу сквозь снег, доходивший до пояса. То была убийственно трудная работа, работа, которая на данной высоте вдвое учащала пульс, сводила спазмом горло и перехватывала дыхание, работа, от которой немели и наливались свинцом ноги, и лишь боль напоминала, что ноги еще не отказали окончательно.

Шли не только мужчины. Начиная с шестого ряда, в колонне находилось уже примерно поровну как мужчин, так и женщин, хотя отличить их по внешнему виду было невозможно, поскольку люди, спасаясь от леденящего холода и пронизывающего ветра, укутались по самые глаза. В последних двух рядах шли исключительно партизанки, но даже они, замыкая строй, увязали в снегу по колено.

Это было фантастическое зрелище, но совсем не уникальное для Югославии военного времени. В равнинной местности, целиком захваченной танковыми дивизиями вермахта, партизаны не имели доступа к аэродромам, и им приходилось именно таким образом сооружать взлетно-посадочные полосы в горах.

Полковник Виз отвернулся и заговорил с капитаном Влановичем.

— Однако, Борис, мальчик мой, вы что думаете, вы прибыли сюда заниматься зимним спортом? Немедленно организуйте питание, походную кухню. За один сегодняшний день уйдет недельная норма горячей пищи и и горячего супа.

— Есть — Вланович задрал голову, снял ушанку и стал прислушиваться к возобновившимся звукам дальних разрывов. — А это еще что такое?

— В нашем чистом югославском воздухе звуки действительно слышны на большом расстоянии, не так ли? — задумчиво проговорил Виз.

— Так что это, я не понял?

— Это, мой мальчик, — с заметным чувством удовлетворения, — база «мессершмиттов» в Ново-Дервенте, и ее сейчас разделывают под орех.

— Я не совсем понимаю...

Виз вздохнул с вымученным терпением. — Когда-нибудь я сделаю из вас солдата. «Мессершмитты», Борис, — это истребители, между прочим, и у них на борту, да будет вам известно, есть пушки и пулеметы. А что на сегодняшний момент является самой заветной мишенью для истребителей в Югославии?

— Что является… — Вланович осекся и вновь посмотрел на двигавшуюся по плато колонну. — О-о!

— Вот именно — о-о! Британские ВВС сняли с итальянского фронта шесть лучших эскадрилий тяжелых бомбардировщиков, чтобы они вплотную занялись Ново-Дервентом. — Виз, как и Вланович, снял шапку, чтобы лучше слышать. — Старательно работают, верно? А когда закончат, в течение недели ни один «мессершмитт» не сможет взлететь. То есть, если вообще что-нибудь уцелеет.

— Позвольте сделать одно замечание?

— Позволяю, капитан Вланович.

— Есть и другие базы истребителей.

— Верно. — Виз указал пальцем вверх. — Видите что-нибудь?

Вланович запрокинул голову, заслонил глаза от ослепительного солнца и, осмотрев пустынное голубое небо, покачал головой.

— Я тоже не вижу, — подтвердил Виз. — И вместе  с тем на высоте семи тысяч метров вплоть до наступления темноты будут барражировать в сменном дозоре эскадрильи истребителей, и уж их-то экипажам похолоднее, чем нам тут.

— Но кто же он, кто он такой? Ради кого предприняты все эти меры — наши солдаты, переброшенные сюда, эскадрильи бомбардировщиков и истребителей?

— Человек по имени капитан Мэллори, я так полагаю.

— Капитан? Как и я?

— Капитан. Однако, Борис, — доброжелательно продолжал Виз, — сомневаюсь, что он совершенно такой же, как и вы. И дело не в звании, а в имени. Мэллори.

— Впервые слышу.

— Услышите, мой мальчик, еще услышите.

— Но… но этому Мэллори. Зачем ему все это?

 — А вы спросите у него сами при встрече сегодня ночью.

— При встрече? Он что, будет здесь?

— Да. Если, — добавил Виз, помрачнев, — доживет.

Нойфельд вместе со следовавшим за ним Дрошни энергичным, уверенным шагом прошел в радиостанцию, холодную ветхую хижину, в которой стоял стол, два стула и большой портативный передатчик. Немецкий капрал, сидевший за рацией, встретил их вопросительным взглядом.

— Свяжитесь со штабом седьмого танкового корпуса, что у моста через Неретву, — распорядился Нойфельд. Он пребывал в прекрасном расположении духа. — Я буду говорить лично с генералом Циммерманном.

Капрал понимающе кивнул, выстучал позывной сигнал и через несколько секунд получил ответ. Капрал прислушался и взглянул на Нойфельда. — Генерал сейчас выйдет на связь.

Нойфельд потянулся за наушниками и кивком головы указал на дверь. Капрал встал и вышел, а Нойфельд уселся на освободившееся место и надел наушники. Через несколько секунд сквозь треск и радиопомехи послышался голос, и Нойфельд машинально выпрямился на стуле.

— Здесь гауптман Нойфельд, герр генерал. Англичане вернулись. Они доставили информацию о том, что дивизия партизан в Зеницком Капкане ожидает крупномасштабное наступление с юга, по мосту через Неретву.