Ураган свершений

Рядом вдруг что-то треснуло, и декоративный облицовочный кирпич в стене за спиной мага вдруг разлетелся каменными брызгами.

Сидона даже ничего не успела понять, как спутник вдруг набросил невидимость и резко дёрнул женщину в сторону. Ещё один кирпич разлетелся прямо там, где они только что стояли.

Молния с грохотом ударила в верхний этаж здания напротив.

— А как же люди? И эти эклетроные апуратуры?

Рядом, вторя замысловатому ругательству, запели раскрывающиеся крылья, и Сидона поняла, что сейчас ей никто не ответит.

Григорий ждал, готовился, но всё же оказался не готов увидеть эту беззаботную парочку, не спеша идущую по улице. Вновь затряслись руки, и даже новый глоток из фляги не помог. Прицел плясал перед глазами, раз за разом находя и вновь теряя ненавистное, противоестественно молодое лицо. И разве у Василия раньше были такие пронзительно-зелёные глаза?

Смертельный враг повернулся — уже позже Григорий понял, что к спутнице, но в тот момент показалось, что взглянул прямо в глаза, и палец сам судорожно дёрнул спусковой крючок, не дожидаясь, пока перекрестье прицела поймает цель.

Мимо! Дрожь вдруг прошла. Григорий яростно передёрнул тугой затвор, понимая, что шансов у него немного. Или он сейчас же, вторым выстрелом достанет Василия, или жуткий чужак достанет его!

Ясно видимый в прицеле противник вдруг расплылся и исчез. Обливаясь потом, убийца-любитель тщательно прицелился туда, где только что была голова врага и второй раз, мягко и плавно надавил на спусковой крючок. В прицеле было видно, как брызнули осколки кирпича. След от пули на стене был очень похож на предыдущий, сомнительно, чтобы он попал. Как это понимать — враг опять исчез на несколько лет, или просто затаился?

Яростный удар молнии, пришедшийся чуть ниже и правее, дал исчерпывающий ответ на незаданные вопросы. Враг здесь, и в этот раз готов ответить ударом на удар. Ветер взметнулся, прошёлся по улице, подхватывая мусор, пылью сыпанул в глаза.

Григорий выронил оружие и попятился. Он никогда не был особо суеверным, да и чутьём не отличался, но сейчас каждая жилка в теле, каждый натянутый струной нерв кричали о неотвратимой опасности.

Безумными глазами неудачливый бандит обшарил крышу. Отчего-то люки, ведущие в подъезды, доверия не вызывали. Смерть пела, играла странную мелодию на струнах ветра, неспешно приближаясь. Если он задержится хоть на минуту, всё закончится здесь.

Разум угас, уступив место самым примитивным животным инстинктам. Всхлипывая и подвывая, существо, ещё недавно бывшее человеком, метнулось к голубятнику и изо всех сил вцепилось в одну из досок, пытаясь расширить вход. Это несуразное сооружение явно строили дети, а не взрослые — слишком уж невзрачным и ветхим был деревянный домик, и по размерам подходил разве что средних размеров собаке.

Григорий сам не ожидал от себя, что сумеет забраться в это нелепое укрытие, потревожив законных хозяев и каким-то невероятным способом не только свернувшись в клетушке, но и кое-как приладив доску, позволившую забраться внутрь. Сказать, что было неудобно, означало очень преуменьшить. Да и опомнившиеся птицы возмущённо орали, метались и клевали оккупанта, но даже жри эти голуби его живьём, ничто не заставило бы его пошевелиться или издать какой-нибудь звук. Во всяком случае сейчас, когда поющий ветер утих, и смерть ступила на крышу.

— Смылся, гад! — Холодок узнавания прокатился по хребту Григория, и он в ужасе вдруг понял, что в штанах мокро совсем не от пота. И стыдливость была не при чём — вдруг враг почует запах?

Женский голос ответил на незнакомом языке, и чужак тоже перешёл на неизвестную речь. Лёгкие шаги двух незримых врагов раздавились то спереди, то сзади, слева, справа. Казалось, этому не будет конца. То чужак проверял люки, ведущие в подъезды, то осматривал кустарную винтовку. Целая вечность прошла, прежде чем вновь запел ветер, и стало тихо. Только голуби временами вновь начинали вопить и пытаться выставить захватчика из вотчины.

Мучительно хотелось потянуться, разогнуть затёкшие конечности и позвоночник, хлебнуть из заветной фляги в кармане — но мучительный страх не отпускал. Вдруг хитрый чужак не ушёл, затаился, ожидая появления глупого стрелка? Григорий не попадётся. И минуты тянулись, сплетались в часы. Он не понимал, спит он, или даже умер.

И когда по крыше затопали тяжёлые башмаки, неудачливый убийца заплакал от облегчения. Эти шаги были совсем непохожи на лёгкую поступь чужаков.

Люди в форме вытащили Григория из голубятника, помогли разогнуться и даже чуть-чуть почистили. При этом непрерывно ругались, и не позволяли благодарному страдальцу обнимать спасателей.