Ураган Уайетта

– Начнем с того, что я не англичанин, – сказал Уайетт подчеркнуто. – Я из Вест-Индии. Мы тут не все черные, знаете ли. Я родился на Сен-Криттсе, детство провел на Гренаде, а образование получил в Англии. Ну, а что касается американцев, то я работаю не на них, а с ними. Тут есть разница. Я на этой базе вроде как в командировке от местной метеорологической службы.

Костон улыбнулся.

– Теперь понятно.

Уайетт посмотрел на Джули.

– Может, выпьем перед обедом?

– Прекрасная мысль. Что хорошо идет на Сан-Фернандесе?

– Может быть, мистер Уайетт покажет нам, как делается местный напиток – «пунш по-плантаторски», – сказал Костон, весело поблескивая глазами.

– О, да, пожалуйста. Мне всегда хотелось его попробовать в хорошей компании, – попросила Джули.

– Я-то лично считаю, что его достоинства сильно преувеличены, – сказал Уайетт. – Я предпочитаю виски. Но если вы хотите этого пунша, пожалуйста.

Он подозвал официанта и сказал ему несколько слов на распространенном на острове жаргоне, представлявшем собой смесь ломаного французского и местных наречий. Вскоре необходимые ингредиенты для пунша появились на столе.

Костон достал из нагрудного кармана блокнот.

– Я запишу, если вы не возражаете. Может, пригодится.

– Не надо. Есть маленький стишок, который вы легко запомните и никогда не забудете. Послушайте:

Кислому – доля,
Сладкому – две,
Крепкому – три доли,
Четыре – воде.

– Это, конечно, схема, но близко к истине. Кислое – лимонный сок, сладкое – сироп, крепкое – ром. Лучше всего из Мартиники. Ну и вода со льдом. А пропорции – в стишке.

Уайетт говорил, а руки его механически двигались, отмеряя нужные составные части и смешивая их в большой серебряной чаше, стоявшей посередине стола. Одновременно он смотрел на Джули. Она совсем не изменилась, только сделалась еще более привлекательной. Может, ему так казалось, потому что он давно не видел ее. Он перевел взгляд на Костона. Ему хотелось знать, какое тот имеет отношение к Джули.

– Если вы окажетесь на Мартинике, – сказал он, – там в любом баре вы сами сможете изготовить «пунш по-плантаторски». Там так много рома, что за него даже не берут денег – только за лимон и сироп.

Костон повел носом.

– Пахнет замечательно.

Уайетт улыбнулся.

– Ром делает свое дело.

– Почему ты никогда не делал этого раньше, Дейв? – спросила Джули, с интересом глядя на чашу.

– Меня никогда не просили, – сказал Уайетт, делая последнее помешивание. – Ну вот. Некоторые еще кладут туда фрукты, но я лично не люблю напитки, которые надо есть. – Он наполнил черпак. – Джулия?

Она протянула стакан, и он наполнил его. Затем, наполнив остальные стаканы, сказал:

– Добро пожаловать на Карибское море, мистер Костон.

– Замечательно! – воскликнула Джули. – Так мягко.

– Мягко, но в то же время сильно, – заметил Уайетт. – Тебе не понадобится выпить много, чтобы очутиться в отключке.

– Что ж, хорошее начало вечера, – сказала Джули. – Теперь даже «Марака-клуб» нам покажется привлекательным. – Она обратилась к Костону. – Не присоединитесь к нам?

– Большое спасибо, – сказал Костон. – Я как раз размышлял, чем бы развлечь себя этим вечером. Я к тому же надеюсь, что мистер Уайетт, как сторожил этого острова, сможет рассказать мне, что следует посмотреть на Сан-Фернандесе.

Уайетт, бросив мрачный взгляд на Джули, вежливо сказал:

– Буду рад.

На самом деле он был расстроен. Он надеялся, что Джули привлекла на Сан-Фернандес возможность повидаться с ним, но, по-видимому, она просто искала развлечений. Но какого же дьявола ей надо было для этого ехать сюда?

Костон, как оказалось, был журналистом, корреспондентом одной крупной лондонской газеты, и за обедом он веселил их смешными эпизодами из своей жизни. Затем они поехали в «Мараку», лучший из ночных клубов, который мог отыскаться в Сен-Пьере. Его владельцем был грек Эвменидес Папегайкос, который обеспечивал сочетание экзотической южно-американской атмосферы с минимумом услуг и с самыми высокими ценами. Но если не считать порядком поднадоевшего Уайетту офицерского клуба на базе, это было единственное место, где можно было культурно провести вечер.

Они вошли в прокуренную, тускло освещенную залу, из глубины которой кто-то помахал Уайетту рукой. Это был Хансен, который проводил здесь время вместе со своим экипажем. В дальнем конце был слышен пронзительный голос какого-то американца, повествовавшего с многочисленными подробностями о своих рыболовных успехах. Они нашли свободный столик, и, пока Костон заказывал выпивку на чистом французском языке, которого официант не мог понять, Уайетт предложил Джули потанцевать.

Раньше они с удовольствием танцевали друг с другом, но сейчас в каждом из них была какая-то скованность, напряженность. Они некоторое время танцевали молча, потом Джули спросила:

– Ну что, Дейв, познакомился с какими-нибудь хорошими ураганами за последнее время?

– Достаточно видеть один, и ты уже знаком со всеми, – ответил он. – А ты?