Ураганные войны

С жутковатой синхронностью близнецы повернулись в его сторону и одарили лукавыми, испытующими взглядами двух пар карих глаз, поблескивающих серебром темной магии. Их образ дополняли надвинутые на лоб одинаковые обсидиановые шлемы с крыловидными украшениями по бокам. Аларик стиснул зубы, опасаясь, что начнется мигрень. Илейс и Нисин могли стать для мужчины поводом напиться, и это вовсе не комплимент.

– Принц Аларик прав, дамы, – послышался голос Севраима, который висел на тросах неподалеку и глушил свет теневой магией. Он уже давно снял шлем, и на его гладком лбу были заметны круглые капельки пота: уничтожение Просвета требовало высокой концентрации, отчего даже на морозном горном воздухе становилось жарко. – Сколько раз вам повторять, что не все проблемы в этом мире решаются взрывами?

– Ой, да иди ты на хрен, – ответила ему повеселевшая Нисин.

Аларик недовольно поджал губы, услышав такую грубую речь. Севраим же криво усмехнулся, сверкнув зубами, белоснежными на фоне кожи цвета красного дерева. Илейс заигрывающе склонила голову, и Аларик уже не в первый раз сильно пожалел, что набрал в солдаты людей, способных думать лишь о своих низменных желаниях, а не о поставленных задачах.

Но у него были лишь эти трое. С Севраимом они вместе выросли, с детства устраивали совместные тренировки, а когда вступили в легион, познакомились с Илейс и Ни-син. Севраим тогда тут же очаровал их шутовским поведением, которое Аларику приходилось лишь смиренно терпеть. Сражения на войне плечом к плечу большую часть жизни развивают некое особое, сильнейшей крепости доверие. Из всего легиона их квартет был самым органичным, а в перерывах между боями Аларик реагировал на выходки Севраима, Илейс и Нисин, как ему самому казалось, вполне спокойно.

Внимание четверых Кованных Тенью привлек тихий шелест крыльев в небе. Аларик думал, что это поморник, почтовая птица армии Кесатха, или один из воронов, которых использует только дом Оссинаст. Но, к его удивлению, вниз спланировал пухлый комочек пепельных перьев с тонким клювом и оранжевыми глазами-бусинами.

Это был голубь.

С ласковым воркованием птица села Аларику на плечо и вытянула худенькую лапку, к которой был привязан небольшой сверток пергамента, терпеливо ожидая, когда легионеры выйдут из ступора.

– Он что, с пути сбился? – резко вопросила Илейс.

– Не может быть, – буркнул Севраим. – Все почтовые птицы зачарованы эфиром. Они всегда летят только в заданном направлении.

– Значит, это кто-то из Сардовии наконец поумнел и перешел на сторону победителя, – вставила Нисин. – Видимо, лучше поздно, чем никогда.

– Но какую наглость нужно иметь, – возмущенно выдохнула Илейс, – чтобы писать самому наследнику престола…

Аларик подумал, что в воображаемый список требований к подчиненным стоит внести пункт «говори только тогда, когда говорят с тобой».

Молодой человек отвязал сверток от лапки голубя и развернул его. Птица взмахнула серыми крыльями и взлетела, вскоре скрывшись за облаками.

В свертке оказалось два кусочка пергамента. Аларик пробежался глазами по наспех нацарапанному тексту письма на первом листке, после чего свернул второй обратно и сунул себе в карман.

– Мне нужно идти, – объявил он.

Из его пальцев выскользнула магия Врат Теней и стала рвать письмо на кусочки, пока оно не измельчилось в порошок и не развеялось по ветру.

– Куда это? – поинтересовалась Нисин с глубоким подозрением в голосе.

– Засекреченная информация.

– У-у-у секретное задание! – с напускным восхищением отозвался Севраим, в то время как Аларик уже начал подниматься обратно на вершину скалы. – Напарник нужен, ваше высочество?

Тот закатил глаза, осознавая неприкрытую попытку Севраима избежать кабалы с просветом.

– Нет. Вы все остаетесь здесь и заканчиваете с уничтожением Просвета, после чего отправляетесь в Цитадель на встречу с императором Гахерисом.

– Без вас? – уточнила Илейс. – Как мы объясним ваше отсутствие его величеству?

– С чего вы взяли, что меня там не будет? – с вызовом бросил Аларик, не взглянув на собеседников, и взобрался на очередной выступ в скале.

– Да за кого вы нас принимаете? – отозвалась Нисин.

Аларик хмыкнул себе под нос, продолжая подниматься.

– Ладно, скажите, что у меня возникло срочное дело.

Добравшись до вершины, Аларик направился к огромной полуразрушенной платформе над усеянной обломками святилища землей, где были пришвартованы четыре «волка». Иссиня-черные кораклы блестели на полуденном солнце, на выпуклых корпусах серебрились химеры Кесатха. Аларик нырнул в кокпит своего судна, поднял черные паруса и взлетел: подобный волчьему, нос корабля рассекал воздух как скимитар, дым от эфирных сердцевин переливался оттенками зеленого и рассеивался над вершинами скал. Коракл устремился к Вечному морю.

«У меня есть для вас надежная информация, – начиналось письмо. – В обмен надеюсь на проявление милосердия».