Урал 2017. Эра безумия

– Не знаю, Павел Николаевич, – развел руками Шура. – Я в психбольнице работаю, не специалист, знаете ли. Вам и опытный вирусолог с ходу не ответит. Нужды серьезные исследования, но кто и когда их теперь будет проводить, если везде творится такая канитель? Ответа нет и, видимо, не будет. Возможно, в организме вырабатываются некие антитела, побеждающие нынешний вирус. Не заморачивайте голову, Павел Николаевич, будем принимать реальность, какой она есть.

– Признайся, Надюша, – Витек пытливо уставился на блондинку и облизнул пересохшие от волнения губы, – ты болела зимой гриппом?

У белокурой красотки все мысли были написаны на мордашке. Она самодовольно кивнула.

– Ага. Еще как болела. Две недели на телефоне с плюшевым мишкой под мышкой. У меня же свой маленький бизнес, я должна все знать…

Витек испустил облегченный вздох и осмелел настолько, что послал блондинке воздушный поцелуй. Не сказать, что она ответила взаимностью, но, по крайней мере, ее не вырвало.

– Колитесь, батюшка, – сказал Андрей. – Вы тоже грипповали?

– А как же, сын мой, – не без самодовольства сообщил поп. – Вот аккурат к скончанию января и сразила хворь проклятущая. На Крещение совершал всенощное бдение, тогда еще заприметил, что что-то нос першит, и мутно как-то в голове. А через энное количество дней и слег окончательно. Так попадья моя Иринушка только и делала, что прыгала возле койки, – похвастался батюшка, – настоями лечила, ласковая была, даже выздоравливать не хотелось. Знаете, какая она у меня… – Отец Мефодий мечтательно заулыбался.

– Рекомендуете, батюшка? – не сдержался Шура.

– Была, – добавив, помрачнев, поп, и Шура смутился. – Не болела моя Иринушка гриппом, ох, не болела… – пробормотал священнослужитель и уткнулся в пол.

– Ты последний, Пескарь. – Андрей вонзился взглядом в воришку. – Повествуй, как жил, что делал, как хворь к тебе окаянная привязалась. Надеюсь, ты тоже переболел гриппом?

А вот с Пескарем было что-то неладно. Последние пять минут он пребывал не в своей тарелке. Он попытался сделать независимый вид, кривил небритые губы, но получилось малоубедительно. Пескарь напрягся и занервничал. Насторожились присутствующие. Шура как-то ненароком придвинул к себе автомат. Этот жест не укрылся от Пескаря. Он начал судорожно бледнеть.

– А че сразу я-то… – забормотал воришка. – Вестимо, болел, в натуре. Как все, так и я, чё я, хуже вас, что ли? Ага, неделю трупаком валялся, пилюли разные глотал…

– Врешь, Пескарь, – удрученно сказал Шура. – Не болел ты гриппом, не пытайся нас провести.

– Ну, и чё, в натуре? – сменив бледность на румянец, внезапно взвился Шура. – Ну, не болел, и чё теперь? Виноват, да? Заболеть? Думаете, заколбасит меня сейчас, бросаться на вас буду, а вы меня пристрелите к той-то маме? Да не дождетесь…

Он оборвал свой страстный монолог, снова побледнел. Люди стыдливо молчали. Действительно, дискриминация какая-то получалась. Если не болел человек гриппом, значит, уже и не человек?

– Ну, что вы в самом деле, дети мои, – миролюбиво забурчал батюшка, отодвигаясь на всякий случай от Пескаря. – Набросились на ни в чем не повинного человека, разве так можно? Это такое же божье существо.

– Он сам на нас набросился, – проворчал, отворачиваясь, Шура. – Мы его и пальцем не трогали.

– Ладно, глядишь, и обойдется, – проворчал Андрей. – Возможно, это мы чего-то еще не понимаем. Убедиться бы надо, что наша идея не бредовая. Зайдем с другого конца, не возражаете? Шура, вспомни, Татьяна болела гриппом?

Шура вздрогнул, задумался.

– Нет, не болела… Нельзя ей было болеть – старенькие родители на попечении.

– Усвоено, – кивнул Андрей. – Надюша, твоя подруга Даша болела гриппом?

Блондинка словно чувствовала, что грядет именно этот вопрос. Решительно замотала головой. Вот и выяснили, все вставало на свои места. «Счастливому» совпадению не оставалось даже шанса. Враг теперь был извне, а не внутри. Определенное беспокойство доставлял лишь Пескарь. Он был крайне напуган, уже сообразил, чем чревато его «богатырское» здоровье, нервно облизывал губы. Превращаться в монстра он не хотел, становиться изгоем – тоже, а миролюбивый настрой батюшки ни в чем не убеждал. Это были лишь слова, за которыми скрывались опаска и настороженность. Пескарь уже понял, что с этой минуты за ним будут пристально следить.

– Ну, все, довольно, – встрепенулся Андрей. – Уходим, господа гриппозники, пока не спалили.

Он уловил движение краем глаза – юркая тень шмыгнула мимо мертвого кассира и застывшей конвейерной ленты. Нырнула за торговый ряд с крупами и макаронами. Мысленно ахнул – разрази тебя гром, Пескарь, чего же ты так визжал?! – как снова завертелась адская круговерть…