Урал атакует

Странные, пугающие звуки, врезаясь набатом, быстро разорвали сон в клочья. Костя ощутил себя раскачивающимся в кресле — благо, что не побрезговал после границы ремнем безопасности. Машина, визжа колесами, сновала по трассе то в один бок, то в другой. По стенкам отвратно долбили очередью. Сон развеялся вмиг, и пришел страх. Обжигающе холодная волна прокатилась вниз, к ступням, инстинктивно ищущим педали. Костя покосился на товарища. Тот отчаянно выкручивал баранку, вдавив голову в плечи.

— Эй, что за черт?! — услышал Костя свой голос.

— Да, бля, на горе засада, оттуда хреначат из пары АКМ, — затараторил Ганя.

Костя глянул в боковое стекло. Дождя с градом как не бывало. Мимо, в отдалении, бежала, покачиваясь, подмокшая гора со скалистым рельефом и жиденькими серыми зарослями. В кистях кустов мелькали два дымчатых пучка — оттуда и лупили автоматчики.

— Так жми быстрей, проскочим! — выкрикнул Костя.

Стрелка на спидометре тряслась около отметки восемьдесят километров в час.

— На фиг, вдруг шипы бросили, — выпалил Ганя.

И будто бы накаркал. Внизу, под днищем, глухо клацнуло, машину повело вообще на обочину. Ганя резко сбросил скорость, правый бок накренился, их развернуло на триста шестьдесят градусов. У Кости стало покалывать в легких, в больном ребре. Муконин решил: сейчас они будут переворачиваться. И крепко ухватился за пластиковую ручку на двери обеими руками.

«Вот так все и кончилось, — промелькнуло в голове, — не успев начаться. И Маша даже не узнает о том, что я погиб!»

Все закрутилось перед глазами — серая дорога, скалистые горы, грязная обочина. «Семерку» вроде бы снова прокрутило. И кончилось все только тогда, когда она тонула в грязной жиже на склоне обочины, так и не перевернувшись.

Ганя заглушил двигатель. Костя почувствовал, как тело наполняется невесомостью. Ура, мы живы!

Но радоваться, естественно, было рано. На горных мотоциклах, жужжащих, как осы, с прыгающими колеями, имеющими, видно, невероятные амортизаторы, — подкатили трое или четверо. По крайней мере перед капотом «семерки» остановились два мотоцикла: один — мутно-желтый, с черными кляксами грязи, другой — серый и весь грязный. С желтого слез детина в походном костюме цвета хаки, с серыми наколенниками и серыми локтевыми чашечками. Со второго спешились двое таких же. Сзади кто-то еще долбанул по багажнику. Костя резко оглянулся. Там тоже возникли люди. Или, правильнее говоря, разбойники с большой дороги.

— Ну вот, встряли по самые уши, — обреченно сказал Ганя. — А ведь Джон обещал, что в Башкирии все будет хорошо.

Первый детина приблизился к лобовому стеклу и заглянул в салон. Между налипшими комьями грязи Костя увидел пронзительные европейские глаза, беспорядочные смолистые патлы и маленькая козлиная бородка не вязались с мужественным обликом. Тип осклабился и поманил приятелей пальцем.

Костя потянул руки под кресло, где лежал теперь трофейный автомат Калашникова.

— Не стоит, это глупо, — осадил его Ганя.

Посмотрев на друга, Муконин прикрыл веки в знак согласия.

— У нас есть другой выход? — секунду спустя спросил он.

Ганя пожал плечами.

Беспорядочное броуновское движение тревоги одолевало Костю. А нужно было сосредоточиться и хладнокровно принять решение. Он глубоко вдохнул и выдохнул — обычно это помогало.

Пауза затянулась на две-три секунды. Костя повернулся к приятелю:

— Предлагаю пустить дымовую завесу и начать отстрел.

— Думаешь, прокатит? — недоверчиво спросил Ганя.

В лобовое стекло настойчиво постучали, одновременно подергали заблокированную дверь, разбойник с «козлиной бородкой» опять поманил пальцем.

— Некогда спорить, — бросил Костя и нажал кнопку пуска дымовых шашек.

Сразу зашипели форсунки. Плотный дым заполонил окна в несколько секунд. Костя увидел, как задергался тип с бородкой и как забавно преобразилось его лицо, быстро растворившееся, впрочем, в дымчатой мути.

Муконин натянул респиратор, выуженный с полки под «бардачком», достал-таки трофейный АКМ, открыл люк в потолке и начал палить без разбора. Лопастью он перемахнул ствол вбок и выдал еще пару очередей. Дым потихоньку рассеялся. Уже открылось черное месиво обочины и в нем — два тела рылом в грязь. Едва Костя окунулся обратно в машину, понеслась ответная очередь с ближайшей скалы.

И вдруг бабахнуло около правой двери, в районе ручки замка, и, похоже, лопнули перепонки, и все поплыло перед глазами. Автомат вывалился из обмякших рук. Костя ощутил себя поролоновым, в ушах прорезался свист. Кто-то потянул его за руки и выволок наружу через проем. И нога почему-то споткнулась о валявшийся рядом большой камень. Или не камень?