Урал атакует

В памяти всплыл настоящий Федор Капустин, одноклассник. Внешность его, что маленького, что взрослого (через десять лет на встречу выпускников приехали почти все), естественно, не имела ничего общего с обликом «камазиста».

Фредди — такая у него была кличка — худощавый мальчик невысокого роста, постоянно шкодил, пропускал уроки, курил на переменах, хотя и учился неплохо, на тройки и четверки. Маму его частенько вызывала к себе на беседу классная руководительница. И Костя порой наблюдал, не скрывая осуждения, как классная — Галинушка — выговаривала бедной, затюканной мамочке Капустина, женщине с милым и усталым лицом, и как Фредди, при этом стоя рядом, недовольно глядел в сторону. В такие минуты было явно заметно, насколько презирал он в своей скудной душонке надоедливую Галинушку.

Но не этим больше всего запомнился Федька. Как-то первого сентября появилась новая девочка Лена, ее перевели из другой школы. Очень красивая девочка, по тогдашним понятиям Кости, с длинной русой косой, с божественной осанкой. Кое-кто из мужской части класса сразу же принялся ухлестывать за ней — дергать за косу и вырывать сумку или посылать тайные записки с недвусмысленными намеками. Не остались в стороне и Костя, и Фредди. И вот получилось так, что на одной из перемен они одновременно полезли к девице добиваться внимания и на этой почве сразу поссорились. И хотя Костя страдал миролюбием, зато Фредди прослыл заводилой парней троечников и драчуном. И вызвал Костика на бой. Существовала такая традиция до седьмого класса — чуть что — вызывать на кулачный бой.

Драка состоялась на пустыре за школой, в закутке между железными гаражами, воняющими мазутом и мочой. Фредди с ходу применил паскудную тактику: напав первым, начал махать руками, точно пропеллером. Видимо, «план Барбаросса» был прост — не давая врагу опомниться, сразить его сотней неметких ударов. Костик едва успевал подставлять защитные блоки. По стандартному уговору, бой предполагалось вести до первой крови. Из зрителей собрались трое Федькиных приспешников и лишь один верный друг маленького Муконина — Колька, который сгинул куда-то сразу после школы.

Три удара из общей серии угодили прямо в цель, а именно: в скулу, в грудь и в нос, Косте стало реально больно и обидно, так что на глазах навернулись слезы. Ненависть к Фредди моментально возросла до циклопических масштабов. «Никогда не сдавайся, даже если тебя прижали. Бейся до последнего, собери волю в кулак и нанеси главный удар», — перед глазами всплыл отец, рано ушедший из жизни, но успевший кое-чему научить. И Костя собрался с силами и нанес главный удар. Фредди закатил глаза и отлетел к ржавой стенке гаража, брякнулся об металл и сполз на мерзлую землю (была весна, как и сейчас). Из уголка капустинского рта медленно потекла почти черная капля, точно у вампиренка, напившегося крови.

Так Костя одержал первую в жизни победу. Правда, после боя интерес к Ленке у Костика почему-то пропал, и это успокоило поначалу бесившегося от поражения Фредди, мечтавшего о реванше. Вскоре Капустин добился расположения Ленки, и за новыми заботами удачливого ухажера помыслы о реванше растворились. Фредди и Костик остались в разных лагерях, так что до конца школы обходили друг друга стороной.

— Ты вот что, Костик, расскажи-ка, как там у вас жизнь в Ебурге? — Полный тезка одноклассника снова вывел Муконина из легкого забытья.

— А? В Ебурге? Да ничего, нормально. Как в настоящей столице Уральской Республики. Гонору много, а толку мало, — уклончиво ответил Костя.

— Ага, я так и думал. Пупок нашли, а дотянуться не могут, ха-ха-хах! — усмехнулся Капустин и тут же добавил: — То есть мнят себя столичными, а так все по-старому?

— Вроде того. Беженцев много, — поморщился Муконин. — Боны эти чертовы только инфляцию подстегнули. Опять же преступность. Правда, в последнее время порядку больше стало. Комитет Безопасности рулит. Да еще дружинников из народа понабрали.

— Понятно, — протянул Федор, переключая скорость.

Начался плохой участок дороги, разбитой здесь, судя по всему, с доядерных времен, — сплошные ямы и колдобины. Костю стало слегка потряхивать.

Но, несмотря на небольшую трясучку, он вдруг почувствовал, как потяжелели веки. Ему неожиданно захотелось спать. Впрочем, почему неожиданно? Усталость от вождения, от схватки с нелюдями, да и, собственно, переживания — все накапливалось потихоньку и вот теперь навалилось тяжким грузом.

Он и не заметил, как отключился.

И что-то поплыло перед ним: неясные образы, странные эпизоды.

Сначала Ганя сидел за штурвалом «КамАЗа» и мило улыбался, косясь на Муконина. Костя удивленно спрашивал:

— Мы же вроде в «семерке» ехали, куда она подевалась?

— Ты что, забыл, как нас бомбанули? А мы потом вот этот сухогруз у одного шоферюги отвоевали.

— Правда? И что, скоро приедем?

— Конечно. Пять километров до Москвы осталось. У тебя «Минипа»-то с собой?

Костя покосился на черный чемоданчик, прислоненный к колену.

— На месте вроде.

— Ну вот, готовься. Сейчас будем московским революционерам передавать. Стрелка на МКАДе назначена.