Урал–батыр. Башкирский народный эпос в прозаическом переложении

Со стороны людей выступал грозный воин Урал — батыр, имя свое покрывший славой. Со стороны змей и дивов — погрязший во зле, прославившийся своей свирепостью, не ведающий жалости Шульген. В руках его посох, на теле броня из панцирей подземных гадов, в глазах — ярость. Напал он на Урал — батыра, подняв волшебный посох. Огнем выстрелил тот посох, яростным пламенем, от которого не было спасения живущим на земле.

Вихрем взвился Урал — батыр, увернулся он от удара, в прыжке ударил булатным мечом по волшебному посоху. Взорвался в руках Шульгена тот посох, гром прокатился по небесам и исчезло волшебное море. Вода его высохла во мгновение ока. Дивы сразу же обессилели, стали прятаться кто куда, обратились в позорное бегство. Урал схватил тогда ошеломленного Шульгена, связал его по рукам и ногам.

Хакмар, видя, что Шульген упал, подскочил к нему, замахнулся мечом, желая отрубить ему голову. Но Урал не позволил ему ударить беззащитного, остановил его руку, не дал свершиться этой мести.

Как судили Шульгена

На поляне собрался отряд Урал — батыра, собрался, чтобы судить Шульгена. Бледный, с трясущимися от страха губами стоял Шульген перед теми, кто победил его в честном бою.

Среди тишины, наступившей так внезапно, раздался твердый голос Урал — батыра:

— С детства таилось в тебе коварство, еще ребенком не послушался ты запрета отца, тайком испил крови. Так отвернулся ты от добра, так ты принял сторону зла.

В друзья себе выбрал ты дивов, а к людям повернулся спиной, сделал их своими врагами, зло стало твоей верховой лошадью, сердце твое окаменело. Отец стал тебе чужим, материнское молоко превратилось в твоей утробе в яд.

Мы с тобой вместе выступили в путь, и я думал, что мы всегда будем вместе, и желаниям твоим я не перечил. Девушку ты выбрал — я уступил, коня облюбовал — я не был против, захотел славы — и здесь я не стал противиться твоему желанию, отдал тебе волшебный посох, не пожалел. А ты отплатил злом за добро, на добро закрыл ты глаза, поверил нечистым, лживым речам дивов, страну опалил огнем, затопил водой, погубил многих и многих.

Что же теперь, ты понял, что добро всегда побеждает зло? Ты понял, что человек всего на земле сильнее?

Если ты головы своей перед людьми не преклонишь, если при встрече с отцом не признаешь своей вины, если слезы людей не примешь на совесть свою — клянусь, сотру тебя в порошок, голову твою, словно точильный круг, зашвырну за высокие горы, душу твою, трепещущую, словно мотылек, обращу в ночной туман, а тело твое окровавленное захороню на горе, что возникла из тела Азраки. Никто и никогда не узнает, где ты похоронен. Станешь ты черной скалой, с которой орлы будут высматривать жертву, под которой змеи будут хорониться от палящего солнца. Ни травинки не вырастет на твоей могиле, потрескаешься ты от солнца и дождя.

Испугался Шульген, что Урал и вправду убьет его, стал умолять, запричитал быстро — быстро:

— Позволь мне омыть лицо свое в озере, что осталось от моря. Буду я всегда с тобой, с людьми буду дружить, стану батыром страны, построю дом, буду братом тебе настоящим, увижу вновь отца и мать, поклонюсь им, попрошу у них прощения.

— Озерная вода не отмоет твоего лица, налившегося кровью, — медленно сказал Урал батыр. — Люди, видевшие от тебя столько зла, не сделают тебя своим другом. Сердце твое ядовитое не оттает само по себе. Но если ты захочешь стать другом для людей, стань тогда врагом их врагов, омой свое лицо в их крови, словно в озере. Пусть сердце твое заноет, пусть тело твое иссохнет, и пусть в страданиях очистится твоя душа и черная кровь твоего сердца снова станет алой, человечьей. Только в бою с врагами рода людского снова станешь ты человеком.

Мочал угрюмо Шульген, страх сковал его жилы, кровь застыла в венах. Понимал он, что близка к нему Смерть, как никогда, он уже чувствовал ее прикосновение. Страх придал ему силы, и он заговорил. Заговорил умоляюще, едва сдерживая слезы:

— Лев, на котором я ездил верхом, дважды споткнулся. Дважды ударил я его. Ударил так, что выступила кровь. Искры посыпались из его глаз, и он упал к моим ногам.

И в третий раз он споткнулся и посмотрел на меня с мольбой. Поклялся тогда мой лев, что больше не споткнется, и я не стал его бить, не стал ругать. Вот так и твой брат Шульген дважды пропадал, уподобившись льву, вселил в твое сердце тревогу. Но теперь обещаю тебе пойти войной на дивов и змей. Поцелую землю в знак нашей клятвы, стану другом людям.

Вздохнул с облегчением Урал — батыр, согласился он со словами Шульгена, и так сказал ему:

— Смотри, когда черной ночью ты убивал людей, не думал ты, что взойдет луна, а вслед за луной наступит черед солнца. А теперь своими глазами ты увидел, что для людей настал светлый день. Твой падишах Азрака повержен в бою, все твои змеи и дивы разбежались кто куда. Теперь для них настала черная ночь.