Урал – быстра река

Увидев его, Галя подалась за куст. Стройный, тёмно-русый, в забранной в брюки белой рубашке с расстёгнутым воротом, в котором странно белела, споря с загаром лица и шеи, грудь, Мишка ошеломил её. Она поймала себя на желании броситься на него, как кошка на мышь, и не выпускать из объятий… Он действительно был хорош.

Вот Мишка завернул за куст и – увидел её, раскрасневшуюся от стыда и волнения со свёрнутым цветным зонтиком и ридикюлем в руках, в белом полотняном отглаженном платье и белой панаме, цветных тапочках на босу ногу. Мишка на мгновение растерялся и хотел уже обойти женщину, но она, улыбаясь и путаясь в словах, заговорила с ним:

– Миша… Извините, вы не испугались меня?

Мишка отрицательно покачал головой: «Откуда она знает имя?»

– Я давно хотела… вас видеть и поговорить с вами, – тихо говорила барышня и смотрела мимо него. – Вообще, мне хотелось бы… быть с вами знакомой… Я впервые вижу казаков, о которых так много рассказывал папа… Мне хочется расспросить вас, как живут казаки, каков их образ жизни, их нравы и прочее… К тому же здесь невыносимо скучно, я не знаю, куда себя девать…

Странная незнакомка запнулась. Пунцовая краска залила нежное, не тронутое загаром лицо. Мишка с интересом рассматривал её с головы до ног. Оба молчали. Ей казалось, что она сейчас провалится или сгорит со стыда.

– Да-а-а, задали вы мне задачу, барыня, – почесав лоб, проговорил Мишка.

– Для вас я не барыня, а только Галя, – кокетливо улыбнулась она.

Мишка бессознательно сделал шаг вперёд, оказавшись рядом с ней, в облачке её духов. Галя тяжело дышала, как птица в сетях. Она казалась Мишке жалкой, страдающей, разбитой. Она смотрела в землю. Как-то машинально Мишка убрал с её платья зелёный лист, упавший на грудь. От его жеста Галя вздрогнула и широко раскрытыми, недружелюбными глазами посмотрела на Мишку, в глазах которого не было ни насмешки, ни нахальства, кроме безразличного застенчивого простодушия. Уловив это, Галя улыбнулась и тем удержала Мишку, совсем уж было готового сбежать.

– Галя, нас здесь могут увидеть, – борясь с собой, сказал Мишка. – Здесь рвут ягоды наши соседи, – соврал он, – расскажут по всей станице – меня засмеют. Лучше встретимся вечером у ваших ворот или ещё где, как вы захотите, а сейчас мне надо скорее домой, меня ждут, мне некогда.

– Ну хорошо. Только обязательно! – радостно-капризно сказала Галя. – Значит, так: крайнее окно моей квартиры будет открыто, и я буду ждать в окне. Да? – тихо спросила она.

– Ждите, приду, – ласково сказал Мишка, неожиданно для себя обнял её за талию, чмокнул в щёку, круто повернулся и побежал по тропинке. Галя крикнула ему вслед:

– Миша, Миша! Ровно в десять часов вечера, да?!

– Не знаю я часов, у нас их нет. А как смеркнется, так и приду, – отозвался он, прежде чем скрыться за кустами.

Уже на высоком яру, где начиналась станица, Мишка оглянулся. Галя выходила из рощи и чуть заметно махнула ему рукой. Мишка постоял немного, хотел что-то крикнуть, но рядом кто-то шёл.

Не чуя ног, Галя пришла домой, к месту и не к месту смеясь, стала угощать хозяев сладостями. Потом занялась приготовлениями к вечеру.

Ей было жутковато, временами она раскаивалась в том, что делает. Нервно ходила по комнате, останавливалась, засмотревшись в одну точку. Начинала бить нервная дрожь и сковывала всё тело, руки не находили места. Она принимала решение: не открывать окно, а выйти к воротам, встретить его, посидеть у ворот, поговорить – и всё. «Нельзя же так сразу! Что он подумает? Осудит и не придёт больше». Но тут же передумывала: «Нет, впущу его в комнату, закроем ставни, зажжём свет и будем сидеть, разговаривать. Ничего не случится. Он не позволит глупостей… А там, что будет».

А у самой снова, как в ознобе, начинали дрожать руки, ноги, всё тело. Она то садилась, то вставала: «Я не могу больше, я готова встретить тебя, милый, желанный, иди скорее!»

Когда Мишка вскочил в окно, Галя, не выпуская его рук, на секунду прижалась щекой к его груди, потом попросила посидеть в комнате, пока она закроет окно, и опрометью выбежала.

Мишка остался один посреди комнаты. Слышно было, как бьётся сердце. Где-то на улице пели девушки, играла гармошка, а здесь нежно тикали дамские часики. «Вот чёрт меня догадал прийти, – думал Мишка. – Теперь, как окунь, попал на кукан. Да где же она запропала? С каких пор закрыла окно и не идёт…» – Он готов был сбежать, но выхода через дверь он не знал, в этом доме он не был никогда.

Галя вдруг торопливо появилась и в темноте натолкнулась на Мишку. Она, чуть касаясь, обняла его: «Ну, вы теперь мой гость», – и пошла зажигать свет, но тут же вернулась со словами: «Ах, я и забыла, как же я не сообразила, бросила гостя на произвол судьбы, – ощупью подвела Мишку к кровати. – Вот здесь посидите, пока я зажгу лампу», – и хотела уходить.