Уральская Гиперборея

И правда, посветлело впереди. Выехали они из пещеры снова в горы. По уступам гор лес растет. И горы диковинные, и лес диковинный. Присмотрелась молодая — всё кругом оловянное. Скалы из олова, на дубах да осинах ветки и листья из олова, на елях и соснах кора оловянная, хвоя оловянная. Высунулась в окошко молодая, посмотрела вверх — и небо над ней оловянное, тусклым светом светится. Всё будто во сне застыло, не шелохнется, да и откуда под землей ветру взяться?! Расступились наконец оловянные горы. Широкая долина перед ними. Всё заблестело кругом. Трава там из зеленого камня, цветы самоцветные, из голубого камня небо над головой. А посреди долины стоит золотой дворец с серебряными окнами».^{15}

Было бы значительным упущением пройти мимо еще одного матриархального бажовского образа. Волшебница Бабка Синюшка из сказа «Синюшкин колодец» — тоже Хозяйка, даже еще в большой степени, чем властительница Медной горы, ибо ее владения распространяются не только на земные недра, но и на водную стихию. Собственно, и сакральный колодец находится не где-нибудь, а посреди непроходимого болота, на маленьком неприметном островке, куда и попадает случайно главный герой сказа — приисковый парень Илья. В колодце у Синюшки богатства несметные, но поделиться ими она готова лишь с праведником и бессребреником, а хапугу и вора Кузьку безжалостно топит в бездонном колодце. Сама же Синюшка — оборотень из оборотней — всегда старая, всегда молодая, как она сама о себе говорит: и ручищи ее бескоготные растут, готовые утянуть в болотную трясину любого, кто подвернется, и превратиться способна в распригожую красавицу, и исчезнуть может прямо на глазах. Можно с уверенностью утверждать, что образ Синюшки этой самой гораздо ближе к общемировому стандарту Хозяек земных недр, чем красавица Хозяйка Медной горы.

Хозяйка гор, как правило, объединяет в себе положительные и отрицательные качества. В немногих случаях последние преобладают, и тогда их носительница выступает исключительно зловредным и коварным существом. Однако при ближайшем и внимательном рассмотрении демоническое обличье оказывается результатом позднейшей идеологической дискредитации. Типичным примером может служить легендарная история происхождения тибетского народа, прародительницей коего считается Горная ведьма — недвусмысленный коррелят Хозяйки Медной горы, с той лишь разницей, что ее партнерами выступают не уральские камнерезы и рудокопы, а бодхисатва, он же по совместительству — обезьяний царь.

Этот царь обезьян был буддийским девственником и праведником, последователем одного из выдающихся бодхисатв Авалокиты. В него-то и влюбилась кровожадная и похотливая Горная ведьма, настойчиво домогаясь взаимности:

О, обезьяний царь, услышь меня, молю!
По силе злой судьбы я бес, но я люблю.
И, страстью сожжена, теперь к тебе стремлюсь.
Со мной не ляжешь ты, я с демоном сольюсь.
По десять тысяч душ мы будем убивать,
Мы будем жрать тела, и будем кровь лизать,
И породим детей жестоких, словно мы.
Они войдут в Тибет, и в царстве снежной тьмы
У этих бесов злых возникнут города,
И души всех людей пожрут они тогда.
Подумай обо мне и милосерден будь,
Ведь я люблю тебя, приди ко мне на грудь!.^{16}