Уральская Гиперборея

В русском языке, помимо уже неоднократно помянутых многозначных понятий «мир» и «мера», восходящих к своей смысловой праматери — горе Меру, есть немало и других слов, содержащих корень mr. Прежде всего это лексическое гнездо, связанное со словом «море». В различных языках корневая основа mrсоединена с разными гласными звуками. Так, латинская вокабула mare («море») несомненно взаимосвязана с многозначной лексемой mar в санскрите. А немецкое Meer — «море» по своей вокализации практически совпадает с названием самой горы Меру. В русском фольклоре «морской аспект» общеиндоевропейского и доарийского мировоззрения закодирован в заговорах про Море-Окиян. «Морской смысл» обнаруживается и в архаичной русской сказке о Марье Моревне. В образе последней просматривается сразу несколько пластов. Наиболее древний из них связан с морским происхождением прекрасной сказочной королевны. Кто она была в прошлом? Русская нереида? Царица морская? Или богиня вод, наподобие великой Ильматар — карело-финской Матери воды и Праматери всех людей, или Сарасвати — супруги первобога Брахмы? Вместе с тем в отчестве русской Тефиды (так звали жену Океана и мать Океанид) да и в имени тоже (христианизированное Марья — всего лишь дань позднейшему времени) слышится пугающее и грозное Морена — богиня смерти. О том же свидетельствуют и некоторые детали русской сказки. Марья Моревна — воительница и воевода, победительница самого Кощея Бессмертного: всесильный Кощей, как куль, висит у Царь-девицы в чулане, на двенадцати цепях прикованный. Но и без Кощея над вещей Марьей-Мореной веет ореол смерти. Это первое и чуть ли не главное, с чем сталкивается Иван-царевич, когда только еще слышит имя своей суженой:

«…Лежит в поле рать-сила побитая. Спрашивает Иван-царевич: “Коли есть тут жив человек — отзовися! Кто побил это войско великое?” Отозвался ему жив человек: “Всё это войско великое побила Марья Моревна, прекрасная королевна”».^{29}

Отсюда есть все основания провести аналогию между сказочной Марьей Моревной и былинной Маринкой — неверной супружницей (невестой) богатыря Добрыни Никитича. Обе — одни и те же лица, но только разделенные между собой тысячелетиями и разграничены разными социокультурными формациями. Марья Моревна — типичная выразительница идеологии матриархата, Маринка действует уже в условиях пришедшего ему на смену патриархата, сохраняя, однако, многие черты предыдущей эпохи. Она уже не в силах полностью победить Добрыню, напротив, сама терпит позорное поражение и несет заслуженную кару.

В былинах, записанных на Печоре, за ней даже закрепилась кликуха — Маринка Люта Гроза. Впрочем, в отношении нее народ не пожалел и черной краски, и крепких эпитетов. Из-за некоторых скользких моментов в развитии сюжета и множества нецензурных выражений былина эта в деталях мало знакома современному читателю, хотя в прошлом соперничала с самыми популярными древнерусскими сказаниями (ниже приводятся фрагменты из варианта, еще в XVIII веке записанного Киршею Даниловым). В ней нетрудно обнаружить самые глубокие пласты народного языческого мировоззрения. Маринка — славянская ведьма в подлинном смысле этого слова: молодая, красивая, коварная, наделенная злыми чарами, способная приворожить кого угодно и превратить жертву во что угодно. За невольно нанесенную обиду Добрыню вместе с его девятью друзьями (или же неудачливых претендентов на жестокое сердце колдуньи) обратила она в гнедых (вариант — поганых) туров (в ряде случаев общее число заколдованных туров доходит до сорока):

<…> Маринка была волшебниця,^{30}
А брала она с собой книгу волшебную
А брала она с собой да складной ножичёк,
А спускалась она скоро да с крута крылця,
У Добрыни-то ’читала девети^{31} следов,
И как ’сякой след ножом она перечертила —
Обернула она Добрыню туром поганым. <…>^{32}

Правда, не так просто удается Маринке творить свое грязное дело. На ее пути встает магическая заступница Добрыни, его крестная мать (в ряде версий — родная тетка), добрая волховница Анна Ивановна. Несмотря на христианское обличье, она, в отличие от Маринки, владеет белой магией и обращает свое языческое искусство против злых чар:

А и молода Анна Ивановна
выпила чару зелена вина,
а Марину она по щеке ударила,
сшибла она с резвых ног,
а и топчет ее по белым грудям…»^{33}