Читаем Уральская копилка полностью

Разными путями и методами составлялось это собрание. Что-то в нем представлено довольно полно, что-то слабо. Одно пригодится больше, а другое — меньше. Кое-что кому-то может показаться даже лишним. Но ведь разные у людей интересы: что безынтересно для одного, для другого порой очень важно. Да и себе самому то, что не нужно сегодня, ох как еще может понадобиться потом. Выбросить не великий труд, а вот собрать… Да что тут говорить!

Обзор того, что собралось у меня, публиковался не раз — и в книге Д. А. Панова, изданной в Шадринске в 1958 году, и в изданном в том же году Институтом русской литературы (Пушкинский дом) III томе материалов и исследований «Русский фольклор». Поэтому здесь я хочу рассказать о своем собрании не перечислительно-описательно, а как бы показав его изнутри — представить отдельные чем-то интересные части, рассказать их историю, о том, как они попали ко мне, с кем или с чем связаны, кому и как пригодились уже или могут пригодиться. Так, в отдельных главках я дальше расскажу о собрании личных фондов, о своем фольклорном фонде, о рукописях, о книгах, о периодике уральской, о переписке…

А есть еще группа материалов, так сказать, подсобных.

Например, материалы для географического словаря Урала. В моем собрании несколько таких папок: населенные места, горные образования, водоемы. В этих папках создаются подборки материалов по тому же методу, что и для личных фондов: написанная от руки краткая заметка с известными данными, вырезка или выписка из газеты или книги, фотография, чертеж, брошюра.

К ним вплотную примыкает, построенная по тому же принципу, энциклопедическая подборка — папки с материалами по темам: «Административное деление», «Дороги и транспорт», «Средства и снабжение», «Торговля», «Народное образование», «Здравоохранение», «Климат» и т. д. — десятки папок по самым различным вопросам.

Это своего рода энциклопедия, да еще, так сказать, подвижная, ибо материалы лежат свободно, не сшитыми, чтобы «семья» их по той или иной теме могла потесниться и дать место новому пришельцу, новому материалу, будь то газетная вырезка, статья из журнала, листовка-афиша, торговая этикетка, фотография, документ…

И ту и другую подборку и материалы для географического словаря и энциклопедическую подборку хорошо дополняют подсобные коллекции изобразительных и графических материалов: собрание карт и планов населенных мест, открыток с видами Урала — старых и новых, репродукций с картин, графика, фотографии.

Фототека сама по себе не так уж и велика, но все же побольше тысячи снимков и негативов имеется.

Есть еще библиографическая картотека. Заведена она, в общем, поздно, с 1935 года. Если что было до этого, то — сущие пустяки. Картотека довольно разнообразна по своему содержанию, но вся она посвящена Уралу.

Семь каталожных ящичков туго набиты карточками на художественные произведения уральских авторов и об Урале, в том числе и на книги, и на газетные материалы, и на журнальные статьи. Тут учтены и собственные произведения авторов, и отзывы о них, и сведения о жизни и творчестве.

Прочие карточки касаются разных сторон жизни Урала: природа, история, хозяйство, культура, персоналии и т. д. Почти все они снабжены аннотациями: накопилось их тоже изрядно — пожалуй, более пятидесяти тысяч.

Значительная часть карточек описывает материалы, имеющиеся в моем собрании, в том числе и собственные печатные и рукописные произведения.

Собственных очерков, статей, заметок в сборниках, журналах и газетах учтено более 1200, отдельных книг 12, не считая брошюр.

Из этого видно, что и до появления этих строк в печати я кое-что писал. Между прочим, скажу, что любовь к письму — к изложению и собственному сочинению — у меня идет от начальной школы. Еще в духовном училище и в семинарии я зарабатывал тем, что писал сочинения однокашникам — богатым лентяям или двоечникам. В семинарии я даже писал экзаменационные сочинения на сторону — ученицам женских гимназий Перми: два рубля за сочинение. Небывалый заработок! Черновики некоторых сочинений у меня до сих пор сохранились. На одну тему я ухитрился написать семь сочинений, и ни один вариант не повторяет другие.

Прошу читателя простить мне это воспоминание о днях своей юности, но это, мне кажется, имеет непосредственное отношение к моей нынешней деятельности краеведа-литератора.

Мои первые печатные строки, как я уже писал выше, появились еще в 1905 году в газете «Пермские ведомости». После первой корреспонденции построчный гонорар за газетный материал стал источником моего существования в старших классах семинарии и в Казанском ветеринарном институте.

На старших курсах института я уже писал большие корреспонденции в московский журнал «Ветеринарная жизнь», а когда стал учиться в сельхозинституте, то сменил известного популяризатора ветеринарии и животноводства, потом профессора Тимирязевки Г. И. Гурина, в петербургском журнале «Деревенское хозяйство». Здесь я давал популярные очерки по ветеринарии, сюда посылал свой материал и с прифронтовой полосы (в 1915—1917 годах).

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное