Уральские петы (СИ)

Закончив давать ЦУ своему директору по этим самым работам, я пошёл домой. Настроение было поганым. Хоть всё и закончилось в целом хорошо, но я был не доволен. Причиной стала моя инвалидность. Оказывается, отсутствие руки несёт массу неудобств не только за столом. В наших постельных утехах этой конечности мне стало сильно не хватать. И здороваться левой было неудобно. С Ильёй, при встрече, я потерял минуту, пока мы провели эту стандартную церемонию.

Добраться до Портала я не успел, получив звонок от Марата Юсуповича. Чекист просил меня забрать с Лубянки задержанных агентов и нового командированного к нам соглядатая. Сказав ему, что буду через десять минут, я написал Вале и Люде, чтобы они были готовы. В Москву пойдём втроём, один я теперь в поле не воин.

---

Переправив в Тюрьму Фёдора, Надю и то, что осталось после допросов в застенках Лубянки от нашего бывшего начальника, мы вернулись в Москву и прошли с Маратом Юсуповичем в комнату, в которой нас дожидался новый персонаж.

- Знакомьтесь, - сказал чекист, показав на девушку. - Мария. Как и вы, она ранее была нашим внештатным сотрудникам. Теперь будет вашим координатором с нашим ведомством.

Подойдя к новенькой, я по привычке попытался протянуть ей правую руку. Пустой рукав пиджака, подвязанный на культе чуть дёрнулся. Смущённо улыбнувшись, я протянул левую. Мария, встав со стула, неловко ответила на моё рукопожатие.

Ладонь у неё оказалась на удивление твёрдой. Жалко будет рубить ей руку, если придётся осуществлять своё обещание чекистам. Надеюсь, до этого не дойдёт. Как и я, жёны разглядывали девушку тоже с интересом. Её взгляд был наполнен любопытством не менее.

- Готова? - спросил я и, увидев кивок головой, открыл рядом Портал. - Вещи твои где? Давай помогу донести.

- Сама справлюсь, - ответила Маша, взяв за ручку стоящий рядом с ней чемоданчик. - Мне за вами идти?

- За Валей пойдёшь, - дал я указание. - Только глаза не закрывай, с той стороны можешь споткнуться.

- Разберёмся! - самонадеянно ответила командированная. - Мадре миа! Пошли что ли, чего стоим, кого ждём?

В Портал, хмыкнув, прошмыгнула рейнджерша. Поднявшись и какой-то механической походкой, совсем не похожей на женскую, покачивающуюся тазом, Мария подошла к Порталу и лихо перешагнула рамку. Глаза при этом она всё же закрыла. Зря!

Вообще, в комнате при Гостинице, которая была предназначена для телепортации гостей, должно было быть чисто. Однако хоть я и озадачил этим жён заранее, но лично не проверял, так что возможно всё. Знаю я, как мои женщины обычно делают уборку. Просто перекладывают вещи с одного места на другое.

Пройдя за не послушавшей меня конторской, я увидел её растянувшуюся на полу, споткнувшуюся о лежащую там, неведомо чью, лыжную палку. От моей помощи подняться Маша зло отмахнулась, так что пришлось дожидаться, пока она не сделает это сама. Происходило это как-то уж больно долго и мучительно.

---

Одним глазом наблюдая за ходом рейда в Казахстане жён, другим я изучал досье на разместившуюся сейчас в Гостинице Машу. Интересную замену Наде подобрали чекисты. И насчёт её рук, которые мне вдруг захочется отчекрыжить, подстраховались.

Где они её только нашли? Диву даёшься, насколько оперативно сработали на Лубянке. Как будто у них склад нужных личностей в подвале. В их подборе новой командированной прослеживалось и второе, и третье и стопятьсотое дно.

Пять лет назад, свой двадцать восьмой День Рождения Маша встретила в больнице. Работала она в такой же химической лаборатории, где меня с жёнами не так давно освободили. Как и я, на свою беду, она тоже получила производственную травму, аналогичного характера, но гораздо масштабнее. Разбившаяся колба с кислотой стала причиной того, что девушке очень сильно повредило обе руки и обе ноги. Не зря её рукопожатие показалось мне жёстковатым. Протезы, заменившие ей руки от локтей и ноги от колен, были изготовлены из пластика и титана, и мягкостью человеческого тела не обладали.

Судя по всему чекисты не оставляют надежду внедрить мне в качестве Спутницы своего человека. Учитывая, что я теперь тоже инвалид, их выбор логичен. Уже сейчас я испытывал к Маше сочувствие и какую-то солидарность. Это усиливалось и тем, что полное имя девушки было - Мария-Долорес Васильевна Алинадо.

Обломавшись с навахо, конторские подогнали мне жгучую латино. Матерью Маши была испанка, эмигрировавшая с родины вместе с русским мужем. В воспитании дочери участие он принимал активное, и, несмотря на свою внешность, по духу она было во многом наша. Основываясь на записи с Камер, я могу с уверенностью сказать, что ругалась матом она виртуозно. Правда переплетала это испанскими восклицаниями, но так даже интересней.

С родителями ей вообще повезло, они воспитали свою дочь достойно. Умная, спортивная, коммуникабельная. Поэтому, когда пару лет назад её мать и отец погибли в автокатастрофе, она восприняла это очень тяжело. Однако в депрессию не впала, жизненными передрягами, после своей собственной катастрофы, была уже закалёна по горло.