Уральский Монстр

После этого арестант привёл сопровождавшую его колонну милиционеров к дому №109 по улице Луначарского и сообщил, что именно отсюда в феврале 1939 г. похитил мальчика на санках. Винничевский показал путь своего бегства сначала к улице Шарташской, потом по этой улице к фасаду Дворца пионеров, рассказал о погоне матери и о том, как бросил ребёнка в сугроб у забора, огораживавшего сад у Дворца. Речь шла о похищении Бори Титова, о котором накануне Винничевский не сказал ни слова. Что побудило его дополнить свои показания новым эпизодом – непонятно, никаких видимых причин для этого не существовало. Более того, сам этот эпизод оставался неизвестен тем должностным лицам, что занимались расследованием похищений и убийств детей. В экспертизе профессора Устинова, текст которой тот вручил лейтенанту Брагилевскому 20 октября, то есть менее чем за неделю до описываемых событий, об инциденте с Борей Титовым нет ни слова.

Как вариант, можно предположить, что Винничевского что-то напугало или сильно встревожило уже во время «выводки», может, кто-то из милицейских начальников сказал что-то грозное или весомое настолько, что арестант струхнул и решил таким образом вызвать расположение к себе. Данное предположение чисто умозрительное, оно не имеет никаких фактических оснований. Непонятно, что могло подвигнуть Винничевского на абсолютно лишнюю в его положении откровенность, но именно после его рассказа о случившемся документы об инциденте с Борей Титовым по приказу руководителя свердловской милиции Урусова стали восстанавливать в авральном порядке. В последующие дни были допрошены свидетели, мать похищенного мальчика, а причастные к событиям февраля милиционеры написали рапорты. Все эти документы были собраны, подшиты к следственным материалам, в которых благополучно сохранились до наших дней. Куда же подевались оригинальные, датированные февралём 1939 г. документы – неизвестно.

Уже в конце этого весьма затянувшегося действа Володя Винничевский привёл сопровождавшую его многочисленную группу к дому №70 по улице Мамина-Сибиряка и сообщил, что именно во дворе этого дома он в первых числах января 1939 г. попытался убить маленького мальчика. Довести задуманное до конца ему помешало появление двух мужчин, он бросил ребёнка и ушёл. Об этом эпизоде, как и прочих, кроме похищения Бори Титова, он упоминал на допросе накануне вечером.

В тот же самый день состоялся осмотр выгребной ямы у дома №20 по улице Первомайской в районе ВИЗа, куда Винничевский, по его словам, сбросил тело последней жертвы. Выгребные ямы под уличными уборными делались весьма вместительными – на 5-8 кубометров – и очищались вручную один-два раза в год. Занимались этим неприятным ремеслом особые бригады ассенизаторов, которые вычёрпывали фекалии вручную специальными ковшами с длинными рукоятками и на приспособленных соответствующим образом телегах с цистернами вывозили в места сброса нечистот на окраинах города. Понятно, что на телеге невозможно было за один раз вывезти несколько кубометров нечистот, поэтому очистка даже одной выгребной ямы требовала нескольких ходок и растягивалась на целый день. В данном случае подобная технология не годилась. Было решено привлечь пожарных, которые имели в своём распоряжении лестницы, багры, брезент и воду для обмывания извлечённого из фекалий тела. Всю необходимую работу проделал личный состав 7-й городской пожарной команды под руководством её начальника Белозерова. Тело нашли путём прощупывания выгребной ямы баграми, извлекли на поверхность и обдали водой.

В составленном по окончании этой операции акте найденное тело описано так: «Труп женского пола одет в серые трусы, синего цвета рубашку, коричневые чулки, жёлтые ботинки. В правой руке рукавичка жёлтого цвета, которая после обливания водой направлена в морг».

Хотя район был оцеплен милицейскими патрулями для исключения наплыва зевак, скрыть от жильцов близлежащих домов происходившее было невозможно. Понятно, что действия милиции по извлечению детского трупа из выгребной ямы потрясли горожан и дали богатейшую пищу для разного рода домыслов, пересудов и обсуждений. С середины лета в Свердловске и без того говорили об исчезновениях и убийствах детей, а тут – такое! Власти замалчивали всякую негативную информацию, но даже в сталинскую эпоху её утаивание было возможно лишь до известного предела, попытка выйти за который приводила к эффекту прямо обратному.