Уральскому добровольческому танковому корпусу посвящяется

Чтоб встали на ноги, окрепли;

И вот, в тот, самый длинный день,

Люфтваффе смертоносной тень

Легла уже на нашу землю…

Войны иной явилась новь:

Броня, моторы, бомбы, кровь…

Теперь была война моторов,

Манёвра, — новая война.

Мы в этом убедились скоро,-

Когда, незваная, она,

И смертоносная, грозою,

На нас обрушилась; косою

Своей теперь гуляла смерть…

Германцу удалось суметь,

Удар нам нанеся нежданный,

В воинственный войдя кураж,

Потенциал военный наш

Побить, и не на поле бранном:

Без объявления войны,

Люфтваффе, с неба вышины,

Уже объекты поражало,

Когда Германии посол,

Хоть тем и был смущён немало,

В кремлёвский кабинет вошёл.

Дрожащим голосом, несмело,

И как-то даже неумело,

Граф Молотову зачитал

Тот меморандум, что прислал

Их фюрер, сумасшедший малость.

В нём слова не было "война",

Но что в том проку, коль она

Вовсю в то время полыхала?

Пришла огромная беда:

"— Война?"

"— По-видимому, — да."

Он, Шуленбург, был против этой

Безумной, пагубной войны

С великою "Страной Советов";

Но ведь послы принуждены

Исполнить приказанье свыше,

От гитлеровской власти высшей.

И, забегая чуть вперёд,

Скажу: он в заговор войдёт,

И, наряду с другими, позже,

Он против Гитлера восстал;

Когда же их постиг провал,-

Нацистами был уничтожен.

Он, хоть Германию любил,

Но другом для России был.

И так, от Баренцева моря

До Чёрного — Армагедон.

Войну нам объявили вскоре

Приспешники со всех сторон,

Вассалы Гитлера в Европе;

Кто был на нас за что-то в злобе,

Или холуйствовал пред ним,

Иль по причинам, по другим,-

Собрались новые ландскнехты

В крестовый против нас поход.

Какой же ждёт теперь исход

Отечество, народ, всех тех, кто

Не хочет покориться им,

Кто перед Гитлером самим

Не пал покорно, раболепски?

В то время был большой вопрос:

А сможет ли Союз Советский,

Великий достославный росс,

И вместе с ним семья народов,

Не пасть и отстоять свободу?

Все те, кто с Запада смотрел,

И более всего хотел,

Чтоб штык германский обломался,

Чтоб немец, как Наполеон,

Побит в лесах, со всех сторон,

В снегах российских потерялся,

И, обескровлен, истощён,

В конце концов был побеждён,-

Теперь всё меньше уповали,

Что россы смогут устоять;

Теперь казалось: уж едва ли

Немецкую стальную рать

Хотя б остановить возможно,

Что росс последним вложит в ножны

Свой немощный, казалось, меч;

И свою землю уберечь

В войне он этой неспособен.

Так думали они тогда,

Германец смело шёл когда,

Апокалипсису подобен,

Когда вокруг горело всё

И пировало вороньё.

Война объявлена "Народной";

Но таковой, — потом она,

Чуть позже станет, — всенародной:

Грядёт Священная Война.

Пока же враг молниеносно

Осуществлял амбициозный

Блицкрига грандиозный план:

И в окружения капкан

Всё больше попадало наших

Военных кадровых частей,

Аэродромов, крепостей…

И горькую придётся чашу

Попавшим в плен потом испить;

Немногим суждено дожить

До светлых дней освобожденья;

А Вермахт всё идёт вперёд,

Не зная страха, изможденья,

Своей стальной машиной прёт

На Ленинград, Москву и Киев;

Вновь, как во времена Батыя,

Пришла смертельная беда,-

Теперь другая уж орда

Нахлынула стальной лавиной,

И снова, вместо их жилищ,

Славянам-ужас пепелищ

И смерти вновь оскал звериный,

И смерть безжалостно косит,

И иго снова нам грозит.

И вот уже захвачен Киев,

Уже в осаде Ленинград;

И сплошь известия плохие

Безостановочно летят.

Казалось, снова так случится,

Что, как в Европе, повторится

Блицкриг германский и у нас;

Однако же, на этот раз,

Теперь, — не как в Европе было

В недавние те времена,

Когда, побитая, она,

И противостоять не в силах,

Безвольно и позорно так

Выкидывала белый флаг.

Из громких Геббельса реляций

Народ немецкий и не знал,

Как русские умеют драться,

И, пусть пока росс отступал,

Терпел пока что пораженья,

Однако, в стойкости в сраженьи

Не уступал германцу он;

Не может трусостью клеймён,

Быть тот, кто дрался в рукопашной,

Кто самолёт вёл на таран,

Кто обескровленный от ран,

С гранатой шёл на танк бесстрашно,

Кто добровольцем на войну,

Детей оставив и жену,

В патриотическом порыве,

Коль Родина-воззвала-мать,

Шёл массово, узрев в призыве

Сыновий долг, что он отдать,

Священной клятвою с ней связан,

Великой Родине обязан.

Война, что русских потрясла,

В народную переросла

Теперь уже на самом деле;

Теперь народ, сплотившись, встал,

И даже те, кто проклинал

Быть, может, большевизм доселе,

Чтоб защитить свой дом родной,

Шли в яростный, нещадный бой.

Теперь немецкого блицкрига

Всё больше вязло колесо

В сопротивлении великом;

Всё более немецких псов

Себе могилу находили,

В земле, которую решили

Военной силой отобрать,

Наслав неисчислиму рать.

Кресты железные на шее

Уже берёзовым крестом

Заменой были им потом,-

Закономерный для злодеев

И поучительный финал

Теперь врага в России ждал.

Но до Победы путь был долог;

Пока шёл сорок первый год.

Теперь к столице рвётся ворог,

И всё растёт число невзгод,

Что, как из рога изобилья,

Как будто, на люфтваффе крыльях,

На нас, проклятые летят:

Уже блокадный Ленинград

Без продовольствия оставлен,

Под Вязьмой, Брянском, вновь "котёл",

Германский вновь парит орёл,

И на Москву теперь направлен

Их операции "Тайфун",

Решающий, казалось, штурм.

Кто защитит теперь столицу?

Казалось, немцу путь открыт;

Последним штурмом навалиться,

Казалось, и российский щит

Падёт под их мечом крушащим;