Урания

Я попросил Елагину объяснить, при каких обстоятельствах исчез Закревский. Она подошла к висевшей на стене карте и начала говорить-коротко, ясно, точно. А в глазах светился удивительный звездный отблеск...

Через три минуты я знал все.

Двое суток назад Закревский остался в лагере "ЗООО". Устинов и Хачикян спустились вниз. К вечеру первого дня Закревский радировал о важном открытии. Радиограмма заканчивалась словами: "Мешает облачность. Попробую подняться выше". Через три часа Закревский передал еще одну радиограмму. Сквозь грозовые разряды удалось разобрать только два слова: "...гипотеза... предполагал..." С этого времени прошло более суток. Закревский молчал. Версия об испорченном передатчике сразу отпала: в лагере "ЗООО" была запасная рация и, если бы Закревский вернулся туда, связь возобновилась бы.

Меня удивило, как Закревский решился уйти из лагеря вечером, перед сумерками.

- Он альпинист, перворазрядник. Хорошо знает горы, - ответила Елагина.

Это осложняло дело. Опытный альпинист за несколько часов мог уйти довольно далеко от лагеря. Я спросил, о каком открытии шла речь в первой радиограмме. Елагина вопросительно посмотрела на начальника.

- Открытие? - переспросил Устинов. - Ах, открытие... Это очень важное открытие. Правда, еще нет уверенности... Но разве вам нужно знать... то есть, простите, зачем вам?..

Он смущенно умолк. Я объяснил: зная, какие наблюдения интересовали Закревского, можно судить о том, куда он пошел.

- Да, да, вы правы, - поспешно согласился Устинов. - Вот Рубен Владимирович вам скажет. Они вдвоем вели эту работу.

Хачикян, сидевший на кровати, встал и, пошатываясь, подошел к нам. Черные глаза его лихорадочно блестели. Он сильно волновался и поэтому почти кричал:

- Николай нашел вторую луну... Понимаете, вторую луну!..

Леднев подтолкнул меня. Кажется, Елагина это заметила. Она сказала:

- Рубен Владимирович объяснит.

Я не сразу понял то, о чем говорил Хачикян. Астрономия не моя специальность. Да, признаться, и слишком необычным оказалось открытие Закревского.

Астрономы (я этого раньше не знал) считали вероятным, что у Земли, кроме Луны, могут быть и небольшие естественные спутники. Поиски таких спутников чрезвычайно затруднены и долгое время велись безуспешно. Насколько я понял, трудность состояла в том, что при большой скорости движения маленьких лун на фотопластинке не остается следов. Кроме того, попадая в тень Земли, спутники не светятся, и их наблюдение можно вести только в течение небольшого промежутка времени.

- Вторую луну искали очень опытные наблюдатели в разных странах, - взволнованно жестикулируя, говорил Хачикян. - Даже Томбоу искал...

- Это астроном, открывший планету Плутон, - вставила Елагина.

- Да, да, очень опытный наблюдатель, - подхватил Хачикян. - И на обсерватории Лоуэлла вели специальные наблюдения. Но безрезультатно, понимаете, совершенно безрезультатно. Трудная задача! Польский астроном Казимеж Кордылевский десять лет искал, но нашел только два облака из пыли и метеоритов... А сейчас у нас новая аппаратура, специально разработанная для наблюдения спутников. Вот мы и прочесывали небо... Четыре месяца. Но только вчера Николай нашел. В радиограмме прямо было сказано: "Поймал вторую луну". Период обращения у нее небольшой, и до следующего оборота в распоряжении Николая оставалось часа три-четыре. Ну, а тут облачность...

Я спросил, что могли означать эти слова во второй радиограмме: "гипотеза... предполагал..."

Хачикян развел руками:

- Не знаю, совсем не знаю...

- Аппаратура у Закревского тяжелая?

- Аппаратура? - Устинов отрицательно покачал головой. Нет. Очень чувствительная, но легкая... - Он повернулся к Хачикяну: - Ты иди ложись. Слышишь?

Он повел Хачикяна к кровати.

- Вы пойдете на поиски? - спросила Елагина.

- Полетим, - ответил я. - С рассветом полетим.

Она не просила, не требовала. Просто сказала: "Полечу с вами".

Нам надо было ждать часа полтора. Я объяснил Устинову, что яркие лампы утомляют глаза, а перед поисками это не очень желательно.

- Вы думаете? - рассеянно переспросил он, но лампы погасил.

Теперь комнату освещал только колеблющийся свет газового камина. Расплывчатые, изломанные тени дрожали на бревенчатых стенках. Устинов бегал из угла в угол. Он забыл снять меховой комбинезон, изнывал от жары и все время вытирал лицо, фиолетовое в газовом свете.

В горах так случается часто: судьба сводит под одной крышей непохожих людей. Но, кажется, на этот раз судьба перестаралась.

Мы сидели у камина, и я наблюдал за Елагиной. Такой выдержки мне еще не приходилось видеть. Эта девушка держалась так, словно ничего не произошло. Она разогрела нам какао, заставила Хачикяна принять лекарство. Устинову принесла чистый платок, мальчишку-радиста отправила принимать метеосводку...

Я смотрел на Елагину и невольно думал о Закревском.