Урановая буча

Другим причастным лицам на выявление причин технологического сбоя Берия дал срок три месяца, хотя общая картина прояснилась; Лаврентию Павловичу доложили, что вместо «семёрки» будет поставлена машина «Лаврентий Берия-6», которая не подведёт. Вместо прощания грозный инспектор бросил короткую фразу «иначе пеняйте на себя» и уехал в том же вагоне. От крутой расправы заводчан спасло наличие резервного варианта сборки атомной бомбы на плутонии, полученном на курчатовском реакторе в Челябинске. Её и взорвали. Год ушёл на переоборудование завода, который был повторно пущен в 1950-м и проработал ещё пять лет. Правительство тоже не дремало, издало постановление о строительстве в Свердлов-ске-44 нового завода Д-3, оснащаемого более совершенными машинами типа Т-45, Т-47 и Т-49 с трубчатыми фильтрующими насадками. Завод располагался в цехе № 24 и строился два года. Вопрос вопросов – какую кандидатуру предъявить Правительству для утверждения на ключевую должность начальника цеха-24? Достойных людей было хоть пруд пруди, но нужен был гигант ума и организаторских способностей. Выбор пал на Виктора Новокшенова со среднеспециальным и неоконченным высшим образованием, уже девять месяцев трудившегося на рабочей должности аппаратчика. Обучался он в Уральском политехническом институте не на физика-ядерщика, а на энергетика, но по учебной программе шёл с отличием. В своё время Виктор Фёдорович Новокшенов, будучи диспетчером Уралэнерго, угодил в обкомовский список перспективных работников и был переведён на строящийся атомный объекта в Свердловске-44. Это случилось в 1949-м. Правительство утвердило кандидатуру выходца из рабочего класса, посчитав, что в аховом положении на урановом заводе без диктатуры пролетариата не обойтись. Новый завод пущен в 1951-м. На нём получали оружейный уран с требуемой концентрацией девяносто процентов. В том же году была взорвана первая советская бомба на нём.

Урал – кузница кадров. Так повелось со времён Петра Великого, что он с его предприимчивым народом и богатейшими природными ресурсами стал опорным краем державы. Здесь знаменитый род Демидовых владел двумя десятками металлургических заводов; уральские пушки крепили мощь русской армии. Тяжёлое машиностроение – это тоже Урал, а после Великой Отечественной войны здесь же ковался ядерный щит СССР.

Крестьянское детство Николая Петровича Габова было нелёгким, трудовым. В деревне Сергино, что под Пермью, он окончил школу-семилетку и в 1941-м, в возрасте четырнадцати лет, возглавил девчоночью бригаду на лесоповале. Состав бригады был подростковый, а нормы выработки – без скидок на возраст. Фронт колхозных работ парнишке накатывал по сезону – посевная, покос, уборочная и снова лесоповал. Так прошли три военных года, а за ними – курсы подготовки молодого бойца. Оттуда кого-то направляли в действующую армию, а Николая направили в училище по специальности столяра-краснодеревщика. Страна загодя готовила специалистов для восстановления разрушенного народного хозяйства. Летом 1948-го Габова вызвали в Пермский обком партии, где он находился на особом счету, и дали анкету для заполнения, не объясняя, куда, зачем и кому она понадобилась. Анкета ушла по назначению, а ему вдруг предоставили внеочередной отпуск без права смены места жительства, который прервался так же неожиданно, как и начался. Снова обком, где получены подъёмные и дана команда в составе некой группы прибыть в Свердловск и позвонить по определённому телефону, где скажут, что делать дальше. Не жизнь, а какой-то детектив. По телефону группу неизвестного назначения отправили ещё дальше, на берег Верх-Нейвинского пруда, сооружённого пару веков назад Демидовыми. Там, среди гор и тайги, за забором с колючей проволокой строился завод и поднимался новый город Свердловск-44. Народу нагнали много, а жить было негде, прилегавший посёлок и соседние с ним были переполнены, но армия заключённых жильё строила быстро.