Уратмир

В момент, когда накалённая обстановка начала спадать, в проходах коридоров замка раздался громкий голос Генрорда, который что-то выговаривал Стражилу по поводу охраны всё тех же ворот сада. Эти голоса услышали Лели, Хронос и Орион. Они очень обрадовались приближению встревоженных Царствующих Отцов. Они были живыми и невредимыми это было самым главным. В момент, когда Лели стояла у окна одного из залов замка, предвкушая появление дедушки и всех остальных, двери зала отворились и в них вошли первородные предки вместе с отруганным и взлохмаченным Стражилом. Внучка, не медлив ни мгновенья, бросилась в объятия дедушки.

Орион, Хронос, прошу пройти в зал заседаний первородных отцов, мы будем ждать вас там, такой строгий тон Стролина давал понять всем и в особенности Ориону, что в отношении него будут сделаны серьёзные выводы.

Дедушка, это я рассказала Ориону, как важна поимка Нукли для всего нашего мира. Дедушка, это моя вина, что он провёл меня в сад, тихонько хныча, прошептала Лели.

По этому откровенному признанию Генрорд понял, что ей очень дорог молодой новоизбранный. Ведь раньше Лели не признавала себя виновной ни в какой, даже маломальской шалости. Эти слова внучки вселяли в старика надежду на то, что у этих ребят всё получится и сложится благополучное будущее. Великому дедушке очень нравился Орион. Генрорд видел юношу насквозь и понимал, что в избранном нет ничего плохого и все поступки, совершаемые им, исходили только от одних его убеждений о честности, совести, мужестве, духе, вере, воли, отваге. А слёзы хлюпающей Лели всегда растапливали сердце Генрорда, который мечтал о том, что до своего великого сна увидит правнуков. Но и не наказывать оплошавшего парня за этот бездумный поступок, он тоже не мог.

Лели, нам нужно идти, а ты отправляйся домой.

Нежно взяв её за плечо, Генрорд отодвинул её от себя, при этом шёпотом добавил так, чтобы их не услышали:

Никто твоего Ориона казнить не будет. Я думаю, что вместо великих дел избранного, он некоторое время побудет простым стражником, а охранять он будет тебя. Это ему в назидание. Ведь когда ты будешь предлагать очередную безумную глупость и пытаться играть на его гордыне, он будет учиться, вспоминая сегодняшний день, – улыбнувшись, закончил Генрорд.

Следующая реакция чистопородной щебечущей птички для всех была совершенно непонятной. Девушка, секунду назад плакавшая и переживающая за Ориона и за дедушку, вдруг воссияла улыбкой. Глаза чистопородной шалуньи заискрились счастьем.

Спасибо дедушка, она обняла Генрорда и тут же быстрыми шагами понеслась к выходу, лишь немного сверкнув взглядом в сторону Ориона.

Все, кто там был, в этот момент поняли, что теперь Орион находится не только под защитой Хроноса, но и Лели, которая своим жалобным видом могла выпросить у царствующего дедушки всё, что угодно. Хронос же подметил, что Генрорд видит Ориона избранником для своей внучки. Только повергнутый в пучину эмоций провинившийся юноша не мог понять реакцию Лели, да и думать об этом не представлялось возможным, так как первородные отцы уже устремились к залу заседаний.

Орион, пойдём, нам пора, несильно помахивая кистью, звал Хронос.

Новоизбранный никогда не видел зал заседаний первородных отцов. Длиннейший янтарно-изумрудный коридор замка Архсу, по направлению, где «пустота делилась медленней заполняющегося смысла», упирался в крыло зала заседаний. Учитель-отец был задумчив, в отличие от простодушного ученика. Орион с любопытством рассматривал светлые расписанные стены, в которые были врезаны изумрудно-золотые портреты многих знаменитостей «белого мира». Массивные и величественные врата зала заседаний были приоткрыты. Создавалось впечатление, что их вообще никто не сможет сдвинуть с места. Вообще, проходя сквозь это грандиозное сооружение, парень ощутил могущество неприкосновенности этого места. Изначально появилось ощущение того, что зал был чересчур тёмным, будто в нём не было окон. Мгла поглощала все зрительные образы на расстоянии вытянутой руки и очень явно контрастировала со светлым и многооконным коридором

Архсу. Свет, озарявший небольшое пространство внутри зала, проникал через незакрытый проём врат.

Хронос продвигался вглубь скрываемого пространства и не обращал внимания на пропитывающую всё вокруг сумрачную таинственность. Орион по пятам следовал за своим отцом-наставником, погружаясь во мрак, хранивший образ этого места как зеницу ока. Почти исчезнувший во тьме наставник внезапно остановился. В этот момент засияли настенные пирамидальные энергетические фонари. Тьма, словно расщепляясь в свете, рассеялась, и взору открылся призмообразный зал. Орион, наконец-то, смог осмотреться и понять, что представляет собой это пятиугольное помещение.