ДАМА. Вот этот, сержант.
Милиционеры подходят к Нему, обыскивают и уводят.
Медсестра уходит в лабораторию.
ПРАВООХРАНИТЕЛЬ(отряхивает руки). Краска?.. или белила? Пойду руки помою.
Срывает печать с двери и заходит в туалет.
МУЖ ДАМЫ. Жизнь-то налаживается! Как быстро милиция стала по вызову приезжать!
НАЛОГОВЫЙ ИНСПЕКТОР. Хорошо, что очищают город от всяких бандитов. Вот такие беженцы — лимитчики ремонт делают… Кто там проверит, что в мешках, — цемент или гексаген?..
ДАМА. Надо еще с этой… санитаркой разобраться. Чего она его так защищала?
ПРАВООХРАНИТЕЛЬ(выходит из туалета). Воды-то нету. Даже руки не помоешь. (трёт ладони). Ну сколько ж этого врача можно ждать? (Смотрит на настенные часы, стрелки которых двигаются в обратную сторону.) Что это с часами? Они опять зимнее время показывают…
МУЖ ДАМЫ. Может, и в самом деле Он что-то подложил? (Осматривается). Слушайте, а чья же это коляска? Может, бомба в ней?
ДАМА. Ой, я такое в одном сериале видела! Сейчас взорвется! Бежим отсюда!!!
Все бросаются к выходу.
МЕДСЕСТРА(выбегает из лаборатории). Больные! Да не бойтесь вы! Часы старые, у них такое бывает!
Ее никто не слушает.
ПРАВООХРАНИТЕЛЬ. Пусть саперы разбираются! Бежим! (Хватает ее за руку, Налоговый инспектор — за другую, и силой вытаскивают из помещения.)
МЕДСЕСТРА. Господи, этот бардак кончится когда-нибудь?
Все выбегают.
Часы замолкают и останавливаются. Из коляски раздается сначала тихий, а потом все усиливающийся детский плач. За стенкой оркестр начинает играть колыбельную. Постепенно детский плач умолкает.
Гаснет свет[1]