Уравнение Шекспира, или «Гамлет», которго мы не читали

Этот эпизод в контексте всего, что мы уже знаем, должен привлечь наше внимание. Но пока идем дальше: минуя встречу безумной Офелии с ее возлюбленным Лаэртом, сразу попадаем в седьмую сцену того же четвертого акта, где король и Лаэрт договариваются об убийстве Гамлета. Затем следует схватка Лаэрта с Гамлетом в открытой могиле Офелии, затем их дуэль и смерть обоих героев.

Нужно отметить важный факт: если я не ошибаюсь, Гамлет и Лаэрт ни разу не встречаются друг с другом в прозаических вставках – все их общение происходит только в стихах Горацио. Кстати, можно сказать, что Лаэрта в прозе нет вообще – его реплики в разговоре с Офелией настолько отрывочны, что не поддаются метрической оценке! Отсюда вытекает подозрение, которое мы и попытаемся подкрепить некоторыми наблюдениями.

Итак, Лаэрт врывается во дворец с требованием вернуть ему отца. При этом он явно претендует на «должность» короля, он уже избран своими соратниками. Королева пытается утихомирить буяна: «Calmely good Laertes.» (Тише, благородный Лаэрт). И Лаэрт реагирует совершенно неожиданно:

2860-1 That drop of blood thats calme proclames me Bastard,

(Вот та капля крови, которая тихо провозглашает меня незаконнорожденным,)

2862 Cries cuckold to my father, brands the Harlot,

(Объявляет рогоносцем моего отца, ставит клеймо шлюхи)

2863 Euen heere betweene the chast vnsmirched browe

(даже здесь, между целомудренными/чистыми бровями)

2864 Of my true mother.

(Моей честной/настоящей матери.)

Если вы за давностью нашего расследования забыли, о чем идет речь в этом отрывке, напоминаю: королева Елизавета, разозлившись на Летицию Кноллис, мать Пенелопы и Роберта Деверо, пообещала всенародно заклеймить ее как шлюху (whore), а ее мужа, графа Лейстера – рогоносцем (cuckold). В истории конца елизаветинской эпохи есть лишь одно событие, которое могло отразиться в эпизоде восстания Лаэрта (в редакции 1603 года его еще нет!). Это, как вы уже догадались, восстание графа Эссекса.

Второй интересный момент – подготавливая почву для своего плана по устранению Гамлета, король играет на тщеславии Лаэрта:

…Здесь был,

Тому два месяца, один нормандец;

Я видел сам и воевал французов;

Им конь – ничто; но этот молодец

Был прямо чародей…

Лаэрт

И это был нормандец?

Король

Нормандец.

Лаэрт

Ручаюсь головой, Ламонд.

<…>

Я с ним знаком; то в самом деле перл.

И украшение всего народа.

Король

Он о тебе признался

И дал такой блистательный отчет

В твоем искусстве мастерской защиты,

Особенно рапирой…

(Пер. М. Лозинского)

В редакции 1604 года этот таинственный эпизодический герой носит говорящее имя Lamord (Смерть). Если воспринимать пьесу Шекспира как художественное произведение, то данная фигура драматургически не оправдана – неужели «одноразовый» персонаж введен только для того, чтобы объявить Лаэрта великолепным фехтовальщиком? Но для нас этот Нормандец – француз, воин и близкий друг Лаэрта – еще один вклад в копилку фактов. Мы можем указать на единственную кандидатуру – Генрих Наваррский (французский король Генрих IV – номинально с 1589 г., признан Парижем в 1594 г., первый из династии Бурбонов). В октябре 1590 года Генрих Наваррский пишет письмо Роберту Эссексу с просьбой использовать его влияние на королеву, чтобы Англия помогла Франции борьбе с Испанией. Летом 1591 года Эссекс ведет небольшую армию добровольцев в Нормандию, на помощь Генриху. Во время этой непродолжительной акции Эссекс завоевывает симпатии Генриха IV и маршала де Бирона, становиться другом короля Франции, приобретает репутацию настоящего рыцаря и храброго воина.

Кажется, в лице Лаэрта мы обнаружили еще одного двойника. В литературе о «Гамлете» часто отмечается странная общность судеб Гамлета и Лаэрта, их «зеркальность», которую отметил сам Гамлет, сказав о Лаэрте: «в его судьбе я вижу отраженье своей судьбы». Теперь по-иному воспринимаются некоторые детали разговора Острика с Гамлетом о Лаэрте. Например:

3611 Cour. You are not ignorant of what excellence Laertes is

(Вы не лишены осведомленности, в чем превосходство Лаэрта).

3612+1 Ham. I dare not confesse that, least I should compare with

(Я не осмеливаюсь признаться в этом, менее всего я собираюсь равняться с)

3612+2 him in excellence, but to know a man wel, were to knowe himselfe.

(ним в превосходстве, но знать человека хорошо, означает знать себя).

Не кажется ли вам, что последняя фраза отправляет нас к платоновскому «Федру»: «Если я, Сократ, не знаю Сократа, то я забыл и самого себя»?

А чтобы еще лучше узнать Лаэрта, вернемся к разговорам Офелии. Ее робингудовские аллюзии уже привели нас к Роберту Эссексу. Теперь вспомним некоторые травы из гербария, который Офелия дарит Лаэрту, и которые остались без объяснений:

2927-8 Oph. There's Rosemary, thats for remembrance, pray you loue remember…

(Здесь розмарин, это для воспоминаний, прошу тебя, любовь, помни).