УравноБешенный Эльф

И тут я почувствовала, как меня схватили сзади. Шеи коснулось что-то холодное: «Снимай драгоценности, красотуля!». Голос был хриплым и глухим. Я опустила глаза, видя нож возле моей шеи.

- А… - начала я, но мне зажали рот грубой шершавой рукой.

- Попробуй только пикнуть, красотуля! — в простуженном голосе послышалась угроза.

- Пик! — выдала бабушка противным голоском старой девы. Которую только что увидели голой. — Пикнула, и что?

Нож возле шеи дрогнул.

- Ты чем орешь? — удивился простуженный голос. И прокашлялся мне в плечо.

- Ыыыф! — выдала я, пытаясь укусить руку. Я пыталась сотворить бабочку, но ничего не вышло! Как можно прошептать заклинание, когда тебе зажимают рот?

- Маленькой, черной, сморщенной… - начала бабушка. — Есть у каждой женщины!

- Ты что орешь своей… - удивился разбойник. Но нож не опустил.

- Я — изюминка, пошляк! — заметила бабушка.

- А ты симпатичная! Пожалуй, позабавимся! Такой бабы у меня не было! Как засандалю в изюминку! — произнес тот самый простуженный голос. И снова прокашлялся.

- Какой у нас тут разгул преступности. Ну, преступность, разгуляйся!  — дерзко выдала бабушка, пока я мычала в грязную руку. Я пыталась ударить локтем грабителя. Но удар был слишком слабым. Бабушка нырнула у меня между ног. И вынырнула сзади.

- Ам! — кокетливо произнесла бабушка.

Внезапно преступник заорал, так, что оглушил меня. «Ааааааа!!!», - кричал бандит, выронив нож на снег. Орал и трясся!

Я ловко отбросила ногой нож подальше! Под чью-то карету.

- Пустииииии!!! — пищал бандит, почему-то сгибаясь. И не прекращая орать.

 Я дернулась, едва не потеряв равновесие. И попыталась бежать к карете! Но преступник бежал за мной!

- Пустии!!! — умолял он, рыдая, как ребенок.

- Не путю! Я гофорила, фто люблю оральные ласки! Муфик орет, а я еще лафковая!  — послышался неразборчивый голос бабушки. Словно у нее во рту что-то было! — Любфлю, когфда муфина за мной бегаеф!

- Прошу вас, мадемуазель….- в голосе преступника слышалось отчаяние. Он пытался вырваться, но не мог.

- У фебя фкока дефей? — спросила бабушка. У нее что-то было во рту. — Мофефь не отфефять! Ф тебя хфатит!

- Ып! Ып! — всхлипывал бандит. — Пожалуйста! Пу-пустите! Я вас все отдам! Вот! К-к-колечки, ожерелья! И скажу, где зарыл прошлую добычу!

- Хорофо! — согласилась бабушка. — Гофори! Фтобы я закопала тебя рядом! Тьфу! Ам!

- Я больше не буду грабить и убивать! Я клянусь! Мамой клянусь! — взвыл мерзавец.

- Конефно не будеф! — игриво заметила бабушка. — Добрые дефофьки не грабят людей не улифах! Ам!

- Ооооо! — выдал преступник, обливаясь слезами.

- Это… это неприлично! Вы же… как бы… дворняжка… Ой, то есть…. Ай-я-я-й! «Интелехенция»! — умолял преступник, корчась позади меня.

- Неприлифно потом его будет фенфинам покаживать! — развлекалась бабушка. - Пока я его дерфу — фнимай его плафь! И фляпу!

Я дернула его плащ и шляпу. Грязные плащ волочился по снегу. А на шляпе виднелась солома.

- Я прошу вас! — ныл подлец, трясясь  и пытаясь вырваться. — Не надо! Клянусь покойной мамочкой, я завязал!

- А тут фто-то ражвяжался? Нифего, я — вампир! Теперь он тофе вампир! — бабушка что-то пожевала.

- Вставать будет каждую ночь? — удивился преступник, тяжело дыша.

- Нет! Один раж в гробу фштанет! И фше! — заметила бабушка. — Тьфу! Кхе! Пуговицу чуть не съела! Быстро плащ на себя! И хватай любую карету!

 На ходу я накидывала грязный плащ и надевала шляпу.  Из двух карет я выбрала левую! Потому, что она ближе всех!

Я бежала вдоль кареты к двери, пока бабушка кушала.

- Ну, и кто тебя повезет? — усмехнулась подлетевшая бабушка, когда я дернула  дверь. — На козлы! Мы поведем карету!

С трудом взобравшись на козлы, я схватила задубевшие от мороза поводья.

- Вот так и в жизни, - заметила бабушка. Она обернулась человеком, тесня меня. — Бедные девушки прыгают на козлах! Пока одинокие и богатые едут в карете! Трогай!

Кони тронулись, а я подстегивала их. Наша карета зацепила соседние. Я обернулась и увидела отпавший герб с соседней кареты. «Наш долг — есть!», - прочитала я, видя отпавшие буквы «доблесть и ч…»

- Но! — крикнула бабушка.

 В лицо ударил морозный ветер. А я поплотнее укуталась в плащ. Кони неслись по дороге. А мне казалось, что не я управляю ими, а они мной. Карету подбрасывало и шатало. С каждой секундой мы набирали скорость.

- Куда прешь! — рявкнула бабушка, когда кони чуть не сбили пьяницу. — Не видишь! Тут ученик водит!

Мои руки заледенели. Грубые поводья терли нежную кожу, но я гнала изо всех сил.

- На повороте — налево! — командовала бабушка. Я не знала дороги, поэтому искала глазами поворот. Мы вместе тянули задубевшие поводья. Кони снесли чей-то деревянный прилавок, засыпанный снегом.

- Приехали! — послышался голос бабушки. А мы неслись прямо в ворота. — Выламываем!

Но выламывать ворота не пришлось. Он сами открылись в последний момент. Мы тянули поводья , чтобы остановиться. Карету развернуло. И мы снесли какой-то мраморный вазон возле входа.  Кони дышали паром. И хрипели.